– Какие, например?
– У него очень ярко выражено влечение к противоположному полу. Вот, например, к тебе. Я сразу это заметил.
– Тебе проще, ты сколько раз жил среди них.
– Знаешь, даже я в этом не большой специалист. Это ведь, пожалуй, самое сложное для землянина, потому что у нас как таковых отношений полов не существует. А там столько нюансов, я до сих пор не во всём разобрался. На этом, кстати, столько наших агентов погорело и ещё немало погорит. А он живёт по этим правилам. Потом, потребность в пище, воде…
– Но она почти не выражена.
– Тем не менее, она есть. Просто Воздействие глушит её, ну ты должна понимать. Хотя в остальном он оказался малочувствительным к нему. Его подсознание будто закрыто защитной оболочкой.
– Вот видишь, а ты говоришь, что на него нельзя воздействовать.
– Лира, это защита другого рода. Она не искусственная. И вообще, не преувеличивай значение подсознания. Далеко не все действия обусловлены им. Меня гораздо больше волнует, что мы не обнаружили никаких намеренно стёртых участков памяти, а самой памяти просто нет. Ну что такое, воспоминания за два-три дня? Капля в море! Кстати, тебе их сохранять?
– Наверное. Хуже не будет. Правда, я просмотреть их не смогу, мы сегодня улетаем.
– Ладно, я сам гляну, когда время будет. Если обнаружу что-то интересное, сообщу по обычному каналу.
– Но только если это действительно будет очень важно, – предупредила она.
– Хорошо, – согласился он. – Ты знаешь, что его били?
– Да. Я вот как раз думаю, может это какая-нибудь черепно-мозговая травма? И из-за этого он всю память потерял…
– Нет. Мы бы увидели повреждение. И даже смогли бы её частично восстановить, если бы это было действительно так. Она вздохнула. Они снова помолчали.
– А может у него шизофрения? Тогда и его галлюцинации можно будет объяснить.
– Ничего себе! – пробурчал я. – Вот это номер! Хотя пусть… с дурака меньше спросу.
– Лира, я тебе на это скажу две вещи. Первое: нужно было ходить на лекции по медицине.
– Вальтер! Ты же знаешь…
– И второе, – перебил он её, – галлюцинации могли быть вызваны воздействием любого психотропного вещества в виде газа или раствора. Вообще, Лира, ты меня удивляешь, оперативная работа это конечно хорошо…
– Вальтер, давай ты не будешь читать мне нотации!
– Ага! – я потёр ладони, – вот тебе и утёрли нос, красотка!
– Мне обидно, Вальтер.
– Да не обижайся ты. Грех тебя учить, особенно после вчерашнего. Прости. Они помолчали.
– Я ничего не понимаю, – призналась она.
– Я тоже, – вздохнул он. – Где ты его откопала?
– Не могу сказать.
– Настолько секретно? – в его голосе проскользнули нотки иронии.
– Первый доступ, – серьёзно ответила она. Он присвистнул:
– Ничего себе! Постой, но ведь у тебя его нет…Что, уже есть? – он был явно ошарашен. Я внимательно следил за ними.
– Лира, тебя надо поздравить? – улыбнулся Бааде.
– Это случайность, Вальтер. Просто я оказалась рядом, когда он появился. Поэтому Кир поручил мне…
– А откуда такая грусть в голосе? – усмехнулся он.
– Я из-за задания.
– Понимаю. Боишься, что не справишься?
– Немного.
– Самое сложное будет там, – озабоченно сказал он. – Кир очень рискует, отправляя тебя. Ты там ни разу не была. Тебя раскрыть ничего не стоит.
– Я знаю. Это-то и пугает. Но ведь он это прекрасно знает. Из каких-то соображений он исходит.
– А ты знаешь все детали операции?
– Ещё нет. Он даст все инструкции непосредственно перед вылетом.
– Хочешь, скажу честно, что я об этом думаю?
– Конечно!
– Это очень похоже на отвлекающий манёвр. Вы очень колоритная пара, сразу привлечёте к себе пристальное внимание.
– Я знаю, – вздохнула она.
– Ты не боишься, что Кир может вами пожертвовать?
– Нет, – уверенно ответила она.
– Откуда такая уверенность?
– Не могу сказать, Вальтер. Но это просто невозможно, поверь мне. Мне кажется, что Кир так делает, потому что у него нет другого выхода.
– То есть?
– Может быть, он просто никому не доверяет.
– Не доверяет? – удивился Вальтер.
– Ладно, выброси из головы, это мои предположения.
– Лира, ты меня пугаешь. Тут не всё чисто.
– А что, я могу обсуждать приказ? – огрызнулась она. Они помолчали.
– Кто тебя страхует?
– Ты.
– Я? – он хохотнул. – А почему я до сих пор об этом не знаю?
– Тебя же Кир вызвал. Вот сегодня и узнаешь.
– Понятно. Ну что ж, поздравляю нас.
– Ага.
– Почему всё происходит в последний момент! – раздражённо воскликнул он. – Мы ведь даже не успеем поговорить!
– Мне кажется, он специально так сделал.
– А зачем, Лира? Что от этого лучше пройдёт задание?
– Вальтер, я не знаю. Здесь очень много непонятного.
– Я поговорю с ним. Так нельзя!
– Попробуй, посмотрим, что из этого выйдет.
– Ты вела какие-нибудь записи в эти дни?
– Да. Возьми в кабинете, в столе диск.
– Я почитаю, – сказал он. – Да, ну и новости! Не успел приехать!
– Сочувствую.
– Он работал с Эквилибристом? – спросил Вальтер.
– Нет.
– Но ведь Галдер и Малли …
– Вальтер, ты, что мало их знаешь? Разве их можно воспринимать серьёзно?
– Зато они взяли Эквилибриста.
– Им повезло!
– Мне бы так повезло!
– Вот и будешь скоро отдавать им честь, – пробурчала она.
– Лира, не пугай меня так!
– Ладно, всё равно потом всё станет на свои места. Лучше скажи, что мне делать с ним?
– А что делать? Работай дальше. Ведь ничего страшного мы не узнали. Проинформируем Кира, только и всего. Из-за этого он всё равно не будет отменять операцию.
– Конечно, – согласилась она. – Какой в этом смысл? Особенно после таких расходов.
– Да? Мне становится всё любопытнее, – сказал он.
– Если бы ты знал, сколько денег он сумел вытрясти из Кира на проведение этой операции!
– Вот этот Лео?…
– Да-да. И сколько ещё будет расходов, я даже не представляю.
– Много, Лира. Очень много, – улыбнулся я.
– Что вы там такое задумали?
– Спрашивай у Кира.
– Ясно. Ты о результатах ему сама сообщишь или мне заключение составлять?
– Давай я его спрошу сначала. Может быть, оно и не понадобится.
– Хорошо, – согласился он.
– Когда он очнётся?
– А когда тебе нужно?
– Сейчас, наверное.
Я беззвучно запрыгал к креслу. Дверь открылась, когда я залезал на него. Пришлось прикинуться дурачком:
– Ребята, а что это вы свет выключили? Лира прищурилась:
– Ты очнулся?
– Представь себе!
– Давно? Я округлил глаза:
– Только что.
– М-да, – Вальтер снял очки и стал протирать их носовым платком.
Она впёрлась в меня своим взглядом, пытаясь выведать, о чём я думаю. Я же стал напевать про себя глупую детскую песенку. Правда, долго я не выдержал.
– Что ты так смотришь на меня? – спросил я её. – Я плохо выгляжу? Она молчала.
– Мы уже едем?
– Пока нет, – она не отводила от меня взгляда, словно кобра в стойке.
– А я беспокоюсь. Как бы не опоздать.
– Мы успеваем.
– Я неуютно здесь себя чувствую. Её правая бровь поползла вверх.
– С чего это?
– Тесновато тут.
– Это не причина для беспокойства.
– А если у меня клаустрофобия?
– Тебе кажется.
– На меня стены давят!
– Ты в полной безопасности.
– Нет. Здесь страшно, – я стал имитировать дрожь. Вальтер перестал протирать очки.
– Нет у тебя никакой клаустрофобии. Хватит паясничать, бесполезно скрывать, что ты нас слышал. Пришлось признать поражение.
– Ну и что? – я с вызовом посмотрел ему в глаза.