Я подумал, хочу ли я стать рыцарем. Ничто в моей душе не отозвалось на подобный призыв. Как-то незаметно у меня детство прошло, что ли. Ничего подобного я не припоминаю. Помню, что в покер мечтал научиться играть. Такое было. А про рыцарей ничего не помню.
– А что там ещё есть? – спросил я.
– Там в лесах растут цветы, которые распускаются раз в десять лет в полночь. Они могут показать место, где зарыт клад.
– Вот оно что! – я зевнул.
– Да, – убеждённо сказал он.
– Чего только в жизни не бывает.
– Я тоже когда-нибудь туда полечу, – сказал он.
– Хорошо, – ответил я.
– Везёт вам, – он стал шаркать ногой по полу.
– Фарис! – раздался за спиной женский голос, – не стирай обувь.
К нам подошла женщина лет так около сорока и утащила пацана за собой. Я посмотрел им вслед и задумался. Интересно. В детстве я был совсем другим. Сказки меня мало интересовали. Тогда у меня был единственный кумир – старший брат. Он был старше на пятнадцать лет и был хорошим пройдохой. Семья давно махнула на него рукой, а ему до нас вообще дела не было.
Он не учился и не работал. С четырнадцати лет он играл в карты, и это было его основной профессией. Он одевался лучше всех в районе, и у него была такая машина, увидев которую девушки сами бросались в его объятья. Какие могут быть рыцари? Сами понимаете. Лучшего рыцаря для меня тогда во всей Вселенной было не сыскать. Я мечтал стать таким же, как он, и точка.
Но добиться такого в одиночку я не мог. Поэтому изводил себя и друзей покером. Я тренировался на уроках, и всё своё свободное время тратил на проведение чемпионатов по этому виду спорта. Но, как это часто бывает, судьба не разделяла моих желаний и устремлений.
Я не унаследовал талант моего брата, поэтому все мои ограниченные денежные средства, получаемые от родителей и редкими заработками, быстро перетекали в карманы приятелей и безвозвратно там исчезали. Брат же не хотел делиться со мной знаниями и опытом и, фактически, бросил меня на произвол судьбы, с которой, как я уже упоминал, у нас были разные взгляды на этот вопрос.
Через некоторое время моего кумира убили недоброжелатели в одном из баров. Кто-то нашёл его в луже крови, с воткнутым в ногу шприцем и простреленной головой. Чемпионаты по покеру прекратились. Я раздал свои последние долги и потом долго не мог притронуться к картам. Вернулась Лира.
– Ну что? – спросил я.
– Всё нормально, – она села рядом.
– Когда взлетаем? Она посмотрела на табло.
– Минут через десять пойдём на посадку. Сейчас надо сдать багаж.
– Уже не боишься лететь?
– Да я и не боялась.
– Куда ещё отсюда летают? – спросил я.
– В смысле? – не поняла она.
– На Луну, Марс. А ещё куда?
– Всё. Больше летать некуда. Спутники Юпитера только-только стали осваивать. Пассажирских рейсов туда нет.
– И всё?
– Ну а куда ещё летать-то?
– Плохо. Она рассмеялась.
– Что значит плохо?
– Я ожидал большего.
– Ну, извини. Пойдём, сдадим багаж, – она поднялась, – пройдём биоконтроль и на посадку.
– Что ещё за биоконтроль?
– Увидишь.
– Это больно?
– Очень.
Мы сдали наши чемоданы. В них ничего запретного не обнаружили. Наш багаж отправился в самостоятельное путешествие на борт космического корабля. Настал черёд неведомого мне биоконтроля.
– Вот твои документы, – Лира протянула мне паспорт с билетом.
Я прошёл через металлоискатель. Он резко звякнул. Ко мне подскочил бдительный таможенник.
– На вас есть что-нибудь металлическое, – это был не вопрос.
– У меня железная пластина в голове, – я указал пальцем на свою макушку. – В детстве неудачно упал с дивана.
Таможенник, который сидел за стойкой и проверял мои документы, проговорил:
– Здесь ничего об этом не сказано.
– А разве в паспорте об этом пишут? Они посмотрели на меня, как на идиота.
– В вашей медицинской карте об этом ни слова.
– Правильно. Потому что я пошутил. У меня зуб золотой. Они переглянулись между собой.
– Откройте рот, – потребовал первый. Я открыл. Он присел, чтобы лучше осмотреть его содержимое.
– Его там нет, – констатировал он.
– Не может быть! Наверное, проглотил.
– Пройдёмте с нами, – попросил первый.
– Вы знаете, я тороплюсь на корабль.
– Мы досмотрим вас, мало ли, вдруг что-нибудь ещё потерялось, – мне в бок упёрлась дубинка.
Лира, которая уже прошла эту процедуру, с гневом смотрела на меня. Я вздохнул и последовал за ними.
– Вы точно хотите тратить на меня время? – спросил я. – Я же просто пошутил.
– И всё-таки мы тебя тщательно досмотрим, – сказал второй. – Так всем будет спокойнее. Где его багаж?
– Пока он раздевается, его привезут, – ответил первый.
– Э, парни, зачем меня раздевать?
– А вдруг ты провозишь что-нибудь запретное?
– Да бросьте вы! Он покосился на меня.
– Иди!
– Сейчас уже корабль должен взлетать.
– Значит, в твоих интересах закончить с этим быстрее, – резонно заметил второй.
– Господа, – услышал я сзади голос Лиры. Они остановились.
– Господа, я прошу прощения.
– Слушаю вас, – сказал первый.
– Я сестра этого придурка. Приношу вам свои извинения за его поведение.
– Он болен?
– Нет. К сожалению, диагноза 'дурак' не существует. Пожалуйста, не задерживайте его. Отпустите под мою ответственность. Они смягчились.
– Хорошо. Тогда не отходите от него, – сказал первый.
– Спасибо, – она так схватила меня за локоть, что у меня чуть не отнялась рука.
Когда мы отошли такое на расстояние, чтобы они нас не слышали, она прошептала:
– Клянусь, я убью тебя.
– Извини, я забыл, что они шуток не понимают.
Мы подошли к металлоискателю. Я снова прошёл через него. Он звякнул менее уверенно.
– Может, это пряжка от ремня? – предположил я.
– Снимайте. Пришлось снимать. На третий раз металлоискатель молчал.
– Теперь в камеру биоконтроля, – сказал первый таможенник.
Я взял ремень и зашёл в неё. Здесь было всё белое. Белые стены, белый пол, белый потолок, белая дверь. Оставалось только маленькое окошечко. Через него я стал улыбаться молоденькой пограничнице и делать ей знаки, показывая, что один тут скучаю. Этим я её очень смутил.
Никакой заразы во мне не обнаружили. Я вышел на свет дневной и подошёл к девушке. Она сравнила фото с оригиналом.
– Надеюсь, выгляжу не сильно старым? – спросил я.
– Проходите, – она указала рукой в коридор терминала, у входа в который меня дожидалась Лира.
– Я цел и невредим, – сообщил ей я.
– Если ты будешь продолжать в таком духе, мне проще будет от тебя избавится, – сказала она.
– А как же принцесса?
– Ничего, разберусь как-нибудь. Лео, я серьёзно. Ты меня достал.
– Извини, больше не буду. Не могу серьёзно воспринимать эти процедуры.
– Давай договоримся сразу, если ты будешь тебя вести так, мы расстаёмся.
– Что значит, расстаёмся?
– Ты знаешь.
– Интересно, как ты собираешься избавляться от трупа на марсианском корабле.
– Лео, это детали. Они доставят мне меньше хлопот, чем ты такой.
– Понятно.
– Я прошу тебя. Пожалуйста, никаких выкрутасов.
– Ладно, договорились.
Коридор вывел нас к заполненному людьми автобусу. Мы уселись на последние свободные места. Я сразу стал разглядывать наших попутчиков. Ничего. Совсем ничего интересного. Лира отрешённо смотрела в окно, занятая своими мыслями. Я выделил в массе пассажиров нескольких марсиан.
Они сильно отличались от землян. Открытые лица, без налёта спеси и самодовольства. Очень живые. Постоянно вертят головами и много говорят. И одеты совсем по-другому. Проще, без претензии. Жалко, среди них не было женщин. Вот бы было интересно взглянуть, какие они. Я видел только двух девушек, а для создания полноценной картины этого очень мало.