А если нет? А если я всё-таки успел его вынести и не помню об этом. Но как? Куда я тогда его дел? Я схватился за волосы. Вспоминай, черт тебя дери! Вспоминай!
Так, попробуем успокоиться. Начнём снова. Я сижу у корабля. Надо вспомнить. Я огляделся вокруг себя. Нет, рядом ничего не лежало. Точно! Рядом ничего не было. Что потом?
Потом прилетела девочка-смерть. Рассказала, что она сестра Карен. Так. А потом забрала у меня рубин и улетела. Нет. Не надо торопиться. Я до боли стиснул брови. Она меня перенесла от корабля куда-то. Может быть, она брала осколок? Я задумался. Нет. Вряд ли. Она ничего об этом не знает. Поэтому, если бы видела его, она бы сказала. Или спросила. Я стал стучать кулаком себе по лбу. Вспоминай, вспоминай! Думай! Как вообще можно было об этом забыть! Это же самое главное! Самое! Самое!
Я готов был расплакаться. Горе-спаситель. Нашли кому доверить миссию! Идиот!
– Господи! Пожалуйста, помоги! Дай мне вспомнить! Прошу!
Кретин! Надо же быть таким кретином! Ну как это возможно в самом конце, на самом важном этапе всё обосрать! Господи! Ну почему я такой идиот?
– Так, хватит. Спокойно. Надо сосредоточиться. Надо понять, где он может быть.
Первый вариант – корабль. Я сник. Ладно, допустим. Что ещё? Где он ещё может быть? Девочка-смерть могла его спрятать? Зачем? Нет. Он реально где-то есть.
Так. Второй вариант. Я его воссоединил. Просто не помню об этом. Может такое быть? Я помедлил.
– Может такое быть? Нет. Нет. Точно нет. Я знаю, что нет. Не надо себя обманывать.
– Тогда где он? – Я сжал зубы и стиснул кулаки. – Где?
Я выпрямился. Положил руки на подлокотники. Прохладная волна пробежала от макушки до пальцев ног. Я посмотрел на свой живот.
– Если я мог засасывать в себя камни, почему я не мог засосать в себя осколок Основы основ? Он во мне? Я забегал глазами. Такое может быть? Может.
Я вспомнил, как видел яркие вспышки. Была вспышка, когда я сидел у корабля. Была она? Была. Потом, когда меня пронесла над ним девочка-смерть, была вспышка? Была. Исходила она от корабля? Я задумался. Не скажешь так. Она была и всё. Я снова посмотрел на свой живот.
– Бред какой-то!
Прикоснулся ладонью к нему. Погладил. Потом пощупал. Стал щупать более тщательно. Вгонять пальцы под рёбра.
– Но ведь нет других вариантов. Где ему ещё быть? Только здесь.
Я вдруг отчётливо сообразил, что, если камень находится во мне, то я не смогу вернуться. Или переговоры или воссоединение. Другого не дано. У меня нет защиты перед Основой основ. Перед его излучением. Хоть сейчас осколок затих, никаких вспышек нет, (что, кстати, тоже подозрительно), там-то мне никак не укрыться от них.
– Значит смерть? Или нет?
Я совсем измучился. Такая дилемма мне досталась, которую и решить нельзя и не решить – тоже.
Что важнее? Доказать пришельцам, что мы уникальны и нас надо беречь или воссоединить Основу основ и вернуть благоденствие на планету?
Я усмехнулся. Но сразу помрачнел. Может быть, я всё-таки воссоединил его? Стало ещё противнее. Ответ я знал.
– Тогда что меньшее из зол?
Нет, не правильно. Что лучше для… для кого? Ничего я не понимаю! Мессия! Спаситель хренов!
Глаза нацедили под веки влаги. Я не выполнил миссию. И не выполню в любом случае. Потому что не понимаю. Нужно делать выбор, сделать что-то единственно верное. Спаситель должен понимать, какое решение верное. Либо-либо. А я не знаю.
Что-то важное, самое главное, я не понял. Действительно, какой я спаситель, если не понимаю, зачем я это делаю. Дело не в пришельцах! И не в Основе основ. Я не понял, зачем, для чего это нужно мне. Ведь об этом меня спрашивал двойник. Меня выбрали спасителем этого мира. Всё зависит от того, что пойму и что сделаю я. Я сам! Сам… Я задумался. Ведь в этом кроется ответ на все вопросы.
«Познай то, что перед лицом твоим и тогда то, что сокрыто от тебя откроется тебе». Познай очевидное! Зачем мне нужно было познавать себя? Для чего? Почему именно в познании меня, Лео Гонгурфа, кроется спасение этого мира? Ответил я на эти вопросы? Нет!
Тревожная мысль закралась в сознание и бродила где-то в районе затылка. Что будет, если я не справлюсь? Что будет?
Ведь я почти совершил переход. Почти перешёл из Малой Вселенной в Большую. Из своего маленького мирка, в большой мир.
Я безучастно смотрел в иллюминатор. Нингирсу кто ты? Что ты за существо такое? Почему ты задаёшь мне такие вопросы? Зачем мне все эти испытания? Для чего? Что они мне дадут?
Не готов! Не готов! Не достоин я этого перехода. Хотеть мало! Нужно что-то большее. Понимание! Понимание, чёрт его дери! Я ничего не понимаю в собственной жизни, как я могу спасти жизни других? Как я могу спасать кого-то, если я не спас себя! А может и правда, нужно сперва спасти себя? От чего? От чего я должен себя спасать?
Лира видимо понимала моё состояние и не подходила. Время тащилось со скрипом. Ползло, если вообще хоть как-то двигалось. Если бы я не заснул, я бы, наверное, вообще сошёл бы с ума! А так стало легче. Немного. Глаза закрылись. Стало нагнетаться тепло. В ногах появилась тяжесть. Сознание отключилось.
Глава 50.
Я никуда не летел. Я не видел таинственных миров. Я просто сидел на корточках и плакал. Плакал. Потому что мне было жалко себя. Просто обидно и жалко. Вряд ли меня кто-то то обидел, это произошло само по себе. Просто грустные мысли.
– Плачешь? – раздался голос.
– Я ничего не понимаю, Нингирсу!
– Проговорить, не значит прочувствовать. Как постигать, не прочувствовав?
– Я никчёмный спаситель, Нингирсу! Я ничего не могу! Он ответил с улыбкой:
– Блажен тот, кто будет стоять в начале. Ибо в том месте, где будет начало, там будет и конец. Твоя миссия закончена. Тебе не нужно никуда лететь.
Я какое-то время всхлипывал, пока до меня не дошли его слова. Я резко поднял голову.
– Как? Он смотрел на меня с нежностью. Взгляд источал вселенскую любовь. Я разозлился:
– Но как же основа основ, переговоры?
– Познай то, что перед лицом твоим и тогда то, что скрыто от тебя – откроется тебе.
– Я не понимаю, о чём ты говоришь! – заорал я. – Не понимаю!!! Скажи, просто скажи. Что надо? Я всё сделаю. Надо будет прыгнуть в преисподнюю, прыгну. Скажи только.
– Это уже не нужно. Я стал заикаться.
– П-почему не нужно? Я… я… я ведь старался. Я всё исправлю. Правда. Он покачал головой. Я разрыдался.
– Ещё ведь ещё не поздно.
– Всему приходит конец. Блажен тот, кто будет стоять в начале. Ибо в том месте, где будет начало, там будет и конец.
– Я могу! Оракул молчал.
– За что? Ведь я… Он мне родной, Нингирсу. Я никуда не хочу. Оставьте меня здесь. Здесь мой дом. Я должен его спасти. Улыбка великого источала благодать.
– За что? За что? Дай мне спокойно умереть за них! Дай!
– Ты готов умереть ради этого мира? – раздался голос Раэванта.
– Я никуда не пойду! Оставьте меня тут.
– Действительно готов?
Я поднял голову. Учитель материализовался из вакуума и предстал передо мной во всей красе. Его драгоценные одежды переливались так, как будто были освещены изнутри, и через микроскопические отверстия просачивался этот свет.
– Да, – ответил я, размазывая сопли.
– А если это химера? И никакого мира нет? – спросил Раэвант. Я поморгал. Тишина сдавила барабанные перепонки.
– Не надо меня испытывать. Достаточно наиспытывались. Я не верю, – я сверлил его взглядом. – Я сейчас, в данный момент лечу на королевском лайнере в Кидонию. Я прибуду в Хоэс, воссоединю кристалл и… Он не дал мне закончить.
– Этому миру уже ничего не угрожает. Я замолк.
– Потому что его уже нет. Я некоторое время смотрел на него.
– Я не верю. Он есть. Он есть, ясно вам!
– Где осколок, Лео? – спросил Раэвант. Я посмотрел перед собой.
– Где он? – голос Раэванта был ровным. Он ничего не требовал. Он не осуждал. Это был просто вопрос.