От нас действительно отстали, и перестали обращать внимание. Гостиная была огромной, от камина до входной двери с окном, в которое я смотрела, было далеко.
— На нас уже не смотрят… — попыталась я отстраниться.
— Так это же хорошо? Спасательная операция удалась? — и его волшебные губы снова на меня напали. — Ты такая теплая. Я просто хочу погреться!
— Так пошли к камину! — я уперлась руками в его грудь, но толку от этого было, как если соломинкой тыкать в камень. Время конечно займешь, а вот результата будет ноль!
— Сама просила тебя спасти… — еще один глубокий поцелуй.
— Спас… молодец… — пробормотала окончательно разомлевшая я. Ну а что? Правда же молодец? Хорошо спасает!
Смуглый темноволосый мужчина смотрел на меня своими черными глазами и широко улыбался. Я была уже согласна на пролонгацию спасательной операции! Что же ты!
Но меня увели обедать, а потом пить горячий имбирный чай с пряниками и слушать детские сказки.
И вдвоем мы остались только к вечеру.
Проверив, все ли ушли наверх, Мистер Картнер щелкнул выключателем.
Мистер Картнер… фантазия сразу подогнала пару эротических- романтических фильмов, где девушки картинно откидывали шею назад, закатывали глаза, и шептали с предыханием… «Мистер Х, возьмите меня!». А Мистер Х обязательно…
Фантазию мою бесцеремонно прервали на самом интересном месте!
— Потанцуешь со мной?
Дэрек завел старый музыкальный проигрывать… так же легко, как заводил меня своими поцелуями легкими, и ненавязчивыми касаниями на протяжении всего дня … и пространство заполнила тихая музыка… Элтон Джон, и тот, не пожалел меня, и тронул до глубины души… там-тадам — тадам — там… It’s a little bit funny…
Конечно же, я согласилась.
Виниловая пластинка слегка шуршала под иглой, в камине потрескивали поленья, Рождественская ель в кадке слегка наклонилась в бок и мерцала десятками огоньков, за окном мела метель.
Я не умею танцевать, только топтаться на одном месте, и то, наступая партнеру на ноги. Моей удачей было то, что в этот вечер моим партнером в танце был Мистер Картнер. Опытный, такое ощущение, что во всем. Он легко приподнял меня, ставя ногами на свои ступни, и, с легкостью, скользил по деревянным половицам за нас обоих.
— Ты абсолютно не умеешь врать Ксюша… — мы смотрели друг другу в глаза.
— Да. — Что тут еще скажешь? Истинная правда.
— Тебя раскусили, но у нас есть отличное оправдание…
Я не особо вникала в суть разговора, я тонула. Горячие большие руки, крепкое тело, полностью руководящее сейчас мной.
— И какое?
— Я же говорил, что в Буэнос — Айресе, мы не покидали номера в отеле?
«Вот же ж гад какой!» — подумала, но не сказала.
Слишком красиво пел Элтон Джон, и умиротворенно потрескивал камин.
Да и некогда мне было говорить, потому что сегодняшний день был целиком и полностью отдан практике сногсшибательных поцелуев!
Все-таки есть большая разница, кто тебя целует. И как целует.
На моем, брошенном на журнальном столике телефоне, непрерывно светился экранчик, оповещая о пропущенных звонках от телохранителя шефа, Сёмы, от мамы и папы, но звук был выключен.
— Там — тадам… — забубнел Дэрек мне в волосы, когда мы вдоволь нацеловались, и я просто прижалась щекой к его груди. — Там-там…
— Будешь петь? Серьезно? — хохотнула я, не поднимая головы.
— Пою я тоже хорошо… — и мужчина мазнул своей отросшей щетиной по моим волосам, потом по оголенной шее, и мочке уха, вызывая тысячи мурашек. Его правая рука забралась под безразмерную футболку и легонько сжала мой бок. Мурашки с шеи побежали бегом к этому месту.
Нужно опять начать считать часы. Сколько мы знакомы? Уже довольно долго, или так-же мало, как и было?
Дэрек прекрасно знал, чувствовал и видел, как мое тело реагирует на него, и сам не стеснялся показывать своего отношения.
Но как же мне быть? Сдаться?
Всем нутром меня к нему тянуло, но голова упорно твердила — потом будет тяжело… больно… сама себя съешь живьем! Не родил мак три года, и горя не знали… так и я. Рождество пройдет, а что потом?
Рациональность… особенно в такие неподходящие моменты! Мама всегда говорила, что я слишком умная, и от того все беды!
— Здесь никого нет… — мой голос немного сел, тело напряглось, будто боролось с тем. Что я собиралась сказать и сделать. Тело было против!
— Никого. — Подтвердил бизнесмен.
— На нас никто не смотрит?
— Никто.
— Тогда можно идти спать? — И мои пальцы, сцепленные у мужчины за спиной, разжались.