– И… – Она распахнула глаза так широко, что они, казалось, чуть не выпали из орбит. – Ты танцевала. – Ее пальцы скользили по моей щеке, шее, пока она не вцепилась в мое плечо. Взгляд стал неистовым.
– Да, я танцевала.
– Мы были на фестивале танцев, Зан Захрай, – деликатно произнес Элиа. Но Зан Захрай яростно покачала головой. Не хватало только, чтобы ее глаза засветились угрожающе-красным. Она была похожа на обезумевшую темную душу.
– Ты танцевала со смертью, София!
В страхе я вновь вырвалась из ее хватки. На коже остался след от ее ногтей. Они разорвали мою кожу, оставляя красные полосы, прожигающие себе путь до ключицы. Что-то горячее побежало по моему плечу, и я ощутила ржавый запах крови в воздухе. Я посмотрела на Элиа. Его взгляд был направлен вдаль.
Нет!
Я ошеломленно покачала головой, когда прочитала на его лице, о чем он думал. Что бы он сделал.
– Мужчина, – внезапно прорычал он. – Что он с тобой сделал?
– Ничего! – завизжала я и нервно посмотрела на ворота, где только что патрулировали металлические солдаты. Но их уже не было видно. Тени поползли по переулкам. Свет потускнел, а густой туман почти добрался до реки.
– Ты плакала, – настойчиво напомнил он, сжав руки в кулаки. – Что сделал этот мужчина?
– Ничего! – И это было правдой. Подыскивая слова, я отступала шаг за шагом, но он держал меня мертвой хваткой.
– Ты делаешь мне больно! – вскрикнула я. Но он не разжал руку.
– Элиа! – громко позвала Зан Захрай. – Элиа, хватай ее! Быстро! Мы должны ее спрятать! Она убежит. Я вижу это!
– Нет! – завизжала я. – Она бредит, Элиа! Отпусти меня! Ничего не случилось!
Но Элиа был безжалостен. Он схватил меня и с легкостью перекинул через плечо. Мне едва хватало воздуха, чтобы дышать, когда его кости вонзились в мои ребра. Желчь подкатила к горлу.
– Отпусти меня! – закричала я.
Я яростно ударила его. Схватила за волосы и пинала.
– Быстрее, Элиа. Я вижу, как он идет. Он придет за ней. Заберет ее с собой!
– Куда? – полным отчаяния голосом спросил Элиа и ударил меня по спине, отчего я чуть не задохнулась. – Помолчи!
– Я не знаю, Элиа. Но я видела. София…
Ее голос сорвался, и я пихнула Элиа коленом в ребра.
– Отпусти меня!
Но Элиа больше не слушал. Он обхватил мои бедра и притянул плотнее к своей талии, чтобы я не смогла бить его кулаками в грудь. С трудом опустив меня на ноги, он быстро обхватил меня руками. Я чувствовала себя куклой, с которой можно сделать все, что угодно. Но дочь Ооли Рей не позволяла так с собой обращаться. Нет! Я собрала слюну и выплюнула ему каждое ругательство, которое знала. Пускай мой язык сгорит. Мне было все равно!
– Отпусти меня, проклятый идиот!
– Элиа! – вдруг я услышала заинтересованный голос Яны.
Она шла, хромая и протягивая мне руку, которую Зан Захрай грубо отбила.
– Не вмешивайся, Яна! Это дела наследников.
– Вы делаете ей больно! – закричала Яна, присоединившись к плачу, что еще сильнее подстрекало меня. Я послала ей взгляд, на который она ответила яростным покачиванием головы. Ее пальцы дрожали, она обхватила себя за талию, словно могла упасть без сил в любой момент. Но Элиа был непреклонен и холоден. Схватив Яну за плечо, повернул к себе и обрушил на нее слова, словно это были кинжалы, которые он метал:
– Это. Тебя. Не. Касается.
– Элиа… прошу! – плакала я, наблюдая, как он отталкивает Яну. – Элиа, пожалуйста, не надо!
– Нет! – угрожающе прорычал он и распахнул дверь. Дверь в свою повозку. В ней пахло табаком и пряными травами, которые висели над кроватью.
– Мы должны защитить тебя!
– Меня не нужно защищать. Ничего не случилось! – Рука Элиа крепко прижалась к моему рту.
– Тихо! Помолчи ты уже наконец!
– Я видела его! – прошипела Зан Захрай громче морозного ветра, пронесшего по нашему лагерю. – С золотыми глазами… С серебряной аурой. Он станет ее судьбой, если найдет, Элиа. Мы должны быть осторожны. Охранять ее. И мы должны как можно скорее исчезнуть!
– Я не спущу с нее глаз, – заверил он ее и отпустил руку, прежде чем я успела укусить ее.
– Это ради твоего же блага! Ты знаешь, что я всегда желаю для тебя лучшего!
– Заперев меня как пленницу? Отнимая у меня остатки моего достоинства? Забрать у стэндлера свободу хуже, чем каждый удар, каждая пытка. Это хуже, чем смерть, Элиа. Хуже, чем все, что ты когда-либо мог со мной сделать. И ты это знаешь! – Я глубоко вздохнула и скрестила на груди руки в надежде, что он отпустит меня, но он встал передо мной, преграждая путь к двери. Я знала, что он не отступит. Я могла бы умолять его. Могла бы и дальше рыдать перед ним. Но он бы никогда не услышал меня.