— А это кто? — спросил Мираз. Если бы Каспиан был немножечко старше, то понял бы по дядиному тону, что умнее замолчать. Но он продолжал весело болтать:
— Разве вы не знаете? Аслан — великий Лев, который приходит из-за моря.
— Кто рассказывает тебе всю эту чепуху? — спросил дядя грозным голосом. Каспиан в испуге ничего не ответил.
— Ваше королевское высочество, — сказал король Мираз, выпустив руку Каспиана, которую держал до сих пор, — я требую ответа. Посмотрите мне в глаза. Кто рассказал вам эту ложь?
— Ня… няня, — запинаясь, пробормотал Каспиан и разрыдался.
— Прекрати этот шум, — сказал дядя. Он взял Каспиана за плечи и слегка потряс. — Прекрати. И чтоб я никогда больше не слышал, что ты разговариваешь — или даже думаешь — об этих дурацких историях. Таких королей и королев не было никогда. Как может быть два короля одновременно? И Аслан никогда не существовал. Нет таких зверей, как львы. И не бывало никогда, чтобы животные разговаривали. Ты слышишь меня?
— Да, дядя, — всхлипнул Каспиан.
— И не будем об этом больше, — сказал король. Затем подозвал одного из лакеев, стоявших в дальнем конце террасы, и холодно произнес: «Проводите его королевское высочество в его апартаменты и немедленно пришлите ко мне няню его королевского высочества».
На следующий день Каспиан понял, что натворил — няню отослали, даже не разрешив ей проститься с ним, а ему сказали, что теперь у него будет наставник.
Каспиан очень скучал по няне и пролил много слез. Он был так несчастен, что гораздо больше, чем обычно, думал о старых временах. Каждую ночь ему снились гномы и дриады, и он пытался заставить кошек и собак из замка разговаривать с ним. Но собаки только виляли хвостами, а кошки мурлыкали.
Каспиан был уверен, что возненавидит своего наставника, но когда неделю спустя тот прибыл, то оказалось, что его невозможно не полюбить. Это был самый маленький и самый толстенький из всех людей, которых Каспиан когда-либо видел. Его длинная серебристая острая борода спускалась до пояса, а коричневое, покрытое морщинами лицо было мудрым, уродливым и добрым. Говорил он низким голосом, глаза у него были веселые, и не узнав его как следует, трудно было понять, когда он шутит, а когда серьезен. Звали его доктор Корнелиус.
Из всех уроков с доктором Корнелиусом Каспиану больше всего нравилась история. До сих пор он знал историю Нарнии только по няниным рассказам и теперь очень удивился, узнав, что его королевский род недавно пришел в эту страну.
— Предок вашего высочества, Каспиан Первый, — рассказывал доктор Корнелиус, — был тем, кто завоевал Нарнию и сделал ее своим королевством. Это он привел ваш народ в эту страну. Вы не природные нарнийцы. Все вы тельмаринцы, то есть пришли из страны Тельмар, что лежит далеко за Западными горами. Вот почему Каспиана Первого называют Каспиан Завоеватель.
— Скажите, доктор, — спросил Каспиан, — кто жил в Нарнии до того, как мы все пришли сюда из Тельмара?
— Не люди — вернее, очень мало людей — жили в Нарнии до того, как тельмаринцы захватили ее, — ответил доктор.
— Но чего завоевал мой пра-пра-предок?
— Кого, а не чего, ваше высочество. Похоже, настало время обратиться от истории к грамматике.
— Еще немного, пожалуйста, — сказал Каспиан, — я имел в виду — было ли сражение? Почему он называется Каспиан Завоеватель, если он ни с кем не воевал?
— Я сказал, что в Нарнии было очень мало людей, — произнес доктор, странно поглядывая на маленького мальчика сквозь большие очки.
На мгновенье Каспиан смутился, а потом его сердце сильно забилось. «Вы имеете в виду, — прошептал он, — что там были другие существа? Что все было как в этих историях? И были?..»
— Тише! — сказал доктор Корнелиус, наклонившись к Каспиану. — Ни слова больше. Разве вы не поняли, что вашу няню отослали за то, что она рассказывала о старой Нарнии? Королю это не нравится. Если он узнает, что я раскрываю вам тайны, вас выпорют, а мне отрубят голову.
— Почему? — спросил Каспиан.
— Настало время обратиться к грамматике, — произнес доктор Корнелиус громким голосом. — Не будет ли ваше королевское высочество так любезно открыть четвертую страницу «Грамматического сада или Беседки морфологии, любезно открытой нежным умам» и заняться семантическими экскурсами?
И до самого обеда они занимались только существительными и глаголами, но вряд ли Каспиан много выучил в этот день. Он был слишком взволнован. Он был уверен, что доктор Корнелиус не стал бы рассказывать так много, если бы не хотел рано или поздно рассказать еще больше.