Вот заржала лошадь, а всадник, громко ругаясь, полетел на землю. Крики и шум стычки заглушались воем ветра. Бандиты выбрали подходящее время для нападения - путешественники, почти ослепленные пыльной бурей, оказались очень уязвимыми, и бандитам удалось потеснить отряд принцев.
Но гвардейцы гарнизона Аруты были опытными воинами - они быстро собрались и перегруппировались. Солдаты следовали приказам барона Локлира. И вдруг всех накрыла туча песка, поднятого ветром; людям показалось, что солнце померкло.
Боуррик пытался удержать лошадей, напуганных ветром и запахом крови.
Неожиданно его толкнули, и он выпустил поводья. Упав на землю, принц перекатился на бок и поднялся. Он стал искать Гамину - не пострадала ли она. Оглядевшись, он увидел только сражающихся воинов. Тогда он позвал ее и услышал мысленный ответ:
- Со мной все в порядке, Боуррик. Позаботься о себе. Я постараюсь не упустить вьючных лошадей.
Пытаясь "подумать" в ответ, Боуррик крикнул:
- Берегись бандитов! Они попробуют отбить лошадей! - Он посмотрел, нет ли где оброненного оружия, но ничего не нашел.
И тут он увидел, что к нему во весь опор несется один из его солдат, что-то выкрикивая. Боуррик не расслышал слов, но почувствовал, что надо оглянуться. Он резко повернулся - совсем рядом с ним оказалось двое бандитов: один бросился навстречу гвардейцу, а второй повернул лошадь к принцу.
Боуррик кинулся под ноги лошади, чтобы она споткнулась и выронила седока. Лошадь ударила принца грудью, он упал на землю, но тут же вскочил, приготовившись к драке. Всадник тоже поднялся. Он был вооружен. Боуррик вытащил посох, пытаясь защититься хоть с его помощью. Бандит широко замахнулся, и принц, отбив удар, ткнул противника ручкой посоха в живот. Бандит издал кашляющий звук и осел на землю. Боуррик сломал посох о голову бандита; умер тот или просто потерял сознание, у Боуррика не было времени проверять. Он поднял саблю бандита - тяжелую, с коротким лезвием - такой удобно биться только в тесноте, она не столь остра, как мечи-скимитары, которыми пользовались многие разбой-ники, и не такая острая, как хорошая рапира.
Боуррик повернулся, пытаясь понять, что происходит. Перед ним в клубах пыли и песка мелькали какие-то тени и раздавались ругательства. И вдруг он даже не услышал, а скорее почувствовал, что за его спиной кто-то есть. Он отшатнулся, и удар, который мог бы раскроить ему череп, пришелся по виску вскользь. Упав, Боуррик откатился в сторону от всадника, который напал на него. Он был уже на коленях и вскочил бы, но попал под ноги лошади - противник использовал ее вместо оружия. Оглушенный, принц рухнул на землю и сквозь красную пелену, застлавшую взор, увидел всадника, который, соскочив с лошади, встал над ним. Принц отстранение наблюдал, как бандит занес ногу в тяжелом сапоге и ударил его в висок.
Джеймс развернул лошадь и двинулся наперерез бандиту, который направлялся к вьючным лошадям. Бандит резко свернул, и Джеймс вдруг оказался в сравнительно спокойном месте в самом центре схватки. Он огляделся, пытаясь найти принцев, и увидел Эрланда, который сбил одного из бандитов с лошади;
Боуррика нигде не было видно.
Сквозь завывания ветра Джеймс услышал крик Локлира:
- Ко мне! Ко мне!
Бросив искать Боуррика, Джеймс развернул лошадь, чтобы присоединиться к собиравшемуся отряду гвардейцев. Следуя отрывистым командам, солдаты перестроились, и вот уже не группа захваченных врасплох охранников, а отряд самых опытных бойцов Королевства Островов готовился встретить очередную атаку врага.
Колючий ветер засыпал песком глаза, и от него невозможно было укрыться - новый сильный порыв бури поднял на поле боя вихрь песка и пыли, но, как только он стих, схватка продолжилась. Сталь ударялась о сталь, раздавались крики, проклятья, хрипы распоротых глоток.
Потом налетел очередной порыв ветра. Он оказался просто ослепляющим - нельзя было повернуться к ветру без риска потерять зрение. Джеймс, прикрывая лицо рукавом, подставил ветру спину, остро сознавая, что ничем со спины не защищен, но поделать ничего не мог. Его слегка утешила мысль, что и напавшие на них тоже беспомощны.
Ветер стал слабее, и Джеймс развернул лошадь, чтобы встретить любого нападавшего лицом к лицу. Но бандиты, как порождения дурного сна, исчезли вместе с клубами пыли.
Оглядываясь, Джеймс видел только своих солдат. По приказу Локлира солдаты спешились, крепко держа поводья лошадей, - порывы ветра опять усилились.
- Ты не ранен? - крикнул Локлир.
Джеймс жестом показал, что нет.
- Где Гамина? - крикнул он Локлиру.
Локлир указал назад.
- Она была с вьючными лошадьми. Боуррик помогал ей.
Джеймс услышал мысли Гамины.
- Я здесь, любимый. Со мной все в порядке. Но Боуррика и одного из гвардейцев захватили бандиты.
- Гамина говорит, что Боуррик и кто-то из стражников захвачены бандитами! - закричал Джеймс.
Локлир выругался.
- Нам придется ждать, когда уляжется буря. Джеймс попытался вглядеться в пыльную мглу - дальше десятка футов уже ничего не было видно. Да, приходилось ждать.
Боуррик застонал: пинок под ребра привел его в чувство. Над головой по-прежнему бушевала буря, но в узкой расщелине, где укрылись бандиты, было относительно тихо. Принц приподнялся на локте и обнаружил, что его руки скованы цепью непривычного для него вида.
Рядом с ним без сознания лежал, связанный, один из его гвардейцев. Судя по крови, запекшейся в волосах, он был серьезно ранен в голову. Корявая рука, дернув цепь, сковывавшую руки Боуррика, развернула его лицом к человеку, который и пнул принца. Мужчина присел перед Боурриком на корточки. Он был тощ, коротко подстриженная черная борода походила скорее на длинную щетину. Тюрбан, когда-то роскошный, выцвел и кишел вшами. Одет он был в простые штаны и тунику. На ногах - высокие сапоги. Позади него стоял другой - в кожаном жилете, открывавшем голую грудь. Его голова была обрита, и только с макушки свисал длинный локон, а в ухе виднелось большое золотое кольцо. По этим признакам Боуррик догадался, что перед ним один из членов гильдии работорговцев из Дурбина.
Первый человек кивнул Боуррику, потом посмотрел на гвардейца, у которого все лицо было залито кровью, и отрицательно покачал головой. Работорговец, дернув цепь, поднял Боуррика на ноги, а тощий вытащил кинжал. Прежде чем/Боуррик сообразил, что тот собрался делать, человек в тюрбане перерезал гвардейцу горло.
Работорговец хрипло зашептал Боуррику в ухо:
- Без шуток, колдун. Эти цепи неподвластны колдовству, или Москанони-торговец получит на обед мой кинжал. Выступаем немедленно, и твои друзья не смогут тебя разыскать. Скажешь хоть одно слово - и я тебя прикончу. - Он говорил на северном кешианском диалекте.
Боуррик, у которого после удара еще кружилась голова, только слабо кивнул в ответ. Работорговец потащил его по расщелине туда, где несколько бандитов возились с большим тюком. Один из них тихо выругался. Спутник работорговца подошел к нему и схватил за руку:
- Что ты нашел? - спросил он на языке пустыни - смеси кешианского, наречия королей и языка жителей Джал-Пура.
- Женская одежда, сушеное мясо и сухари. Где обещанное золото?
Тощий - похоже, он тут был главным - тоже выругался.
- Убью этого Лейфа. Он сказал, что аристократы везут золото императрице.
Работорговец покачал головой, словно ожидал услышать нечто подобное.
- В следующий раз не будешь доверять дуракам. - Он глянул вверх, туда, где свистел ветер, и сказал: - Буря утихает. От нас до его друзей, - он кивнул на Боуррика, - всего несколько ярдов. Не хотелось бы, чтобы нас здесь нашли.
Тощий повернулся к нему:
- Этой бандой командую я, Касим. - Он был разъярен. - Я скажу, когда идти, а когда стоять.
Работорговец пожал плечами.
- Если мы сейчас не уедем, нам придется опять сражаться, Лютен. И на этот раз они будут готовы. И мне кажется, что у этого сброда мы не найдем ни золота, ни драгоценностей.