Их глаза встретились, и он уловил вызов в ее взгляде. Секунду он колебался, затем взял тарелку, коснувшись на мгновение ее пальцев – нежных и теплых.
Печенье таяло во рту. Первое он съел сразу.
– Так-то лучше, – вздохнула она и откинулась на подушки с тарелкой в руках. – Теперь я понимаю, что чувствовал Ганнибал[4], покорив Альпы.
У Гарри дернулась нижняя губа, и он поднял на госпожу глаза, не отрывая рта от чашки. Да если бы леди Джорджина подошла к Альпам с армией слонов, противники пали бы ниц, прося милости. Ее огненные волосы напоминают золотой нимб, а сама она похожа на ангела, вот только глаза слишком лукавые. Леди Джорджина откусила кусочек печенья, и оно рассыпалось. Джордж подобрала с тарелки крошку и весьма неаристократично облизала палец.
Гарри почувствовал напряжение в низу живота. Только не это. Только не к этой женщине.
Он осторожно поставил чашку на стол.
– О чем вы хотели говорить со мной?
– Это довольно неприятно, – ответила она, тоже поставив чашку. – Боюсь, что люди рассказывают о вас всякие небылицы. – Она подняла руку и стала загибать пальцы. – Лакей, чистильщик сапог, Тигли и даже Гривс, представляете? Я была потрясена. Никогда не думала, что он опустится до сплетен.
Она смотрела ему прямо в глаза, но лицо его оставалось бесстрастным.
– И все это началось вчера, как только мы приехали. – Она разжала пальцы и опустила руку.
Гарри ничего не отвечал. У него щемило в груди, но с какой стати? С чего это ей быть не такой, как все?
– Они уверены, что вы отравили овец в соседних владениях какими-то ядовитыми растениями. Хотя, – она наморщила лоб, – почему все так сходят с ума из-за овец, пусть даже мертвых, мне совершенно не понятно.
Гарри не мог поверить своим ушам. Она что, шутит? Ну конечно, она же типичная горожанка.
– Овцы – основа благосостояния нашей страны, госпожа.
– Я знаю, что все фермеры в округе разводят овец, – Джордж занесла руку над тарелкой с пирожными и задумалась, какое из них выбрать. – Я понимаю, что люди привязываются к домашним животным…
– Это не просто домашние животные, – резким тоном ответил Пай.
Она нахмурилась. Конечно, он забывается, но, черт возьми, она должна все разузнать!
– Овцы – это жизнь. Это мясо, теплая одежда. Доходы, из которых надо выплачивать пошлину землевладельцу. Средство к существованию их семей.
Она застыла, и в ее голубых глазах появилось понимание. Он чувствовал, как непрочный и очень уязвимый мостик только что перекинулся через социальную пропасть и соединил его с этой женщиной.
– Потеря одной овцы означает, что у жены фермера не будет нового платья и в закромах не пополнится запас сахара. Гибель двух овец лишит его детей теплой зимней обуви. А незажиточный фермер, – голос его задрожал, – не сможет выплатить пошлину и вынужден будет заколоть весь свой скот, чтобы прокормить семью.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– И это приводит к разрухе. – Гарри с силой вцепился рукой в подлокотник, пытаясь объяснить, донести до нее всю трагедию положения. – И это приводит к нищете.
– Все гораздо серьезнее, чем я думала, – тяжело вздохнула Джордж. – Значит, мне надо действовать.
Ему показалось, что он видит сострадание в ее глазах. Да, она все поняла. Он скрестил руки. Хлопнула входная дверь. Леди Джорджина резко подняла голову:
– Что там?
Раздался какой-то шум, и Гарри вскочил на ноги. Послышались голоса, звуки возни и даже драки. Шум приближался. Гарри Пай встал между леди Джорджиной и дверью. Его левая рука поползла к голенищу сапога.
– Пошел прочь, мне нужно ее видеть! – Дверь распахнулась, и в библиотеку ворвался человек с багровым лицом.
За ним влетел Гривс. Он задыхался, парик его съехал набок.
– Простите, госпожа…
– Ничего, Гривс, – сказала леди Джорджина, – можешь идти.
Дворецкий хотел было возразить, но, увидев выражение лица Гарри, поклонился и закрыл за собой дверь.
Незнакомец смотрел на леди Джорджину, будто не замечая управляющего.
– Так больше не может продолжаться, мэм! С меня довольно! Если вы не можете усмирить этого ублюдка, который у вас работает, я сам возьмусь за него и с превеликим удовольствием.
Он двинулся к ней. Лицо его под белым париком пылало, напряженные руки сжались в кулаки. Он выглядит, как тогда, в то памятное утро восемнадцать лет назад. Карие глаза под тяжелыми веками блестят, несмотря на годы. Плечи все еще широки, руки сильны. Он напоминает быка. С возрастом он стал немного ниже и все же остается выше Гарри на полголовы. И эта ухмылка на тонких губах – все та же. До самой смерти Гарри будет помнить ее.
Этот ужасный человек стоял прямо перед ним, но будто не видел его. Все его внимание было приковано к леди Джорджине. Гарри вытянул правую руку, преграждая ему путь. Незваный гость пытался оттолкнуть его, но тщетно.
– Что за… – и тут он замер, уставившись на руку Гарри. Правую руку. Как раз ту, на пальце которой не хватало двух фаланг.
Он медленно поднял голову и встретился с Гарри взглядом. Теперь он узнал его.
Гарри растянул губы в улыбке, показав все зубы. Но улыбка не была приветливой.
– Сайлас Грэнвиль? – Гарри умышленно опустил титул.
– Черт бы тебя побрал, Гарри Пай, – с холодной яростью произнес Сайлас.
Глава 3
Неудивительно, что Гарри никогда не улыбается. Улыбка придает его лицу такое выражение, что впору пугать детей. Сердце у Джордж ушло в пятки. Ей хотелось надеяться, что эти сплетни по поводу мистера Пая и лорда Грэнвиля – плод воображения скучающих фермеров. Но, судя по взглядам, полным ненависти, они не только знакомы – их связывает какая-то ужасная история.
Она вздохнула. Это все усложняло.
– Подлец! Как ты смеешь показываться мне на глаза после всего того, что натворил на моей земле?! – закричал лорд Грэнвиль, брызгая слюной прямо в лицо мистеру Паю.
Гарри не отвечал, лишь улыбался страшной улыбкой. Джордж задрожала. Ей стало почти жаль лорда Грэнвиля.
– Сначала эти фокусы в моей конюшне: порезанная сбруя, сломанная кормушка, испорченные кареты. – Лорд Грэнвиль обращался к леди Джорджине, но смотрел при этом в упор на Гарри. – А теперь отравление овец! Только за последние две недели мои фермеры лишились более пятнадцати здоровых животных! А до этого еще двадцати. И все это началось именно тогда, когда он вернулся сюда в качестве вашего управляющего, мадам.
– У него прекрасные рекомендации, – растерянно проговорила Джордж.
Лорд Грэнвиль двинулся в ее сторону. Она отпрянула. Мистер Пай, как тень, повторил движение этого великана, заслоняя собой леди Джорджину. Его желание защитить ее еще больше разъярило лорда.
– Достаточно, я сказал. Я требую, чтобы вы уволили этого… этого негодяя! – Лорд Грэнвиль буквально выплюнул это слово. – Кровь есть кровь. Ничтожнейший преступник, весь в папашу!
Джордж вдохнула воздух всей грудью. Мистер Пай молчал, но через его сжатые губы выходил какой-то тихий звук. Боже, да это рычание! Она поспешно заговорила:
– Полагаю, лорд Грэнвиль, вы делаете слишком поспешные выводы, обвиняя мистера Пая. В конце концов, есть ли у вас веские основания утверждать, что все это натворил именно мой управляющий, а не кто-то другой?
– Веские основания? – прошипел Грэнвиль. – Да, очень веские основания. Двадцать лет назад его сумасшедший отец напал на меня и чуть не убил.
Джордж подняла брови. Она кинула взгляд на мистера Пая, но лицо его, как обычно, оставалось непроницаемым.
– Я не понимаю, почему…
– И он оскорбил меня, – лорд Грэнвиль показал пальцем на Гарри. – И тоже пытался убить меня, лорда.
– Но… – она переводила взгляд с одного противника на другого. Первый казался воплощением ярости, другой – гнетущего спокойствия. – Но ему, вероятно, тогда не было и двадцати. Ему должно было быть…