Или того хуже…
Ну, хоть здесь Вайолетт могла принять меры. Она спрыгнула с подоконника, ринулась к письменному столу и выдвинула все ящики. Порывшись в них, она выудила пачку бумаги для писем. Она сняла с чернильницы колпачок, и устроилась за столом. Пускай Джордж не принимает ее всерьез. Но есть человек, которого она не может ослушаться.
Она окунула перо в чернила и начала писать.
– Почему вы не женаты мистер Пай? – Джордж специально сделала ударение на вежливую форму обращения, чтобы позлить его.
Сегодня на ней было желтое платье со сказочными птицами: некоторые имели по три крыла. Надо признать, леди Джорджине очень шло это платье. И еще она надела косынку, обвязав ее вокруг шеи, а кончики, направив за корсаж. Под прозрачной тканью угадывались ее женские прелести. Это возмутило Гарри. И еще то, что она снова сидела бок о бок с ним в этом кабриолете, несмотря на все его возражения. Хоть дождь этот бесконечный прекратился! Правда, небо все равно затянуто тяжелыми тучами. Остается только надеяться, что они доберутся до первой фермы прежде, чем промокнут до нитки.
– Не знаю, – раздраженно ответил он. Еще неделю назад он не осмелился бы говорить с ней таким тоном. Кажется, лошадь почувствовала его настроение, потому что бежала неровной рысью, раскачивая двуколку. Гарри натянул поводья, чтобы выправить лошадь. – Видимо, не встретил пока свою женщину.
– А какой должна быть ваша женщина?
– Не знаю.
– Но есть же у вас хоть какое-то о ней представление, – заметила она с уверенностью, свойственной аристократам. – Она должна быть блондинкой?
– Я даже…
– Или вам больше нравятся жгучие брюнетки? У меня был знакомый, который приглашал на танец только невысоких темноволосых дам. Зачастую они вовсе не горели желанием танцевать с ним, но это его мало беспокоило.
– Цвет волос не имеет для меня такого значения, – вставил Гарри, когда она на секунду замолкла. Она открыла, было, рот, чтобы продолжить, но он решил остановить ее. – А почему вы не замужем, госпожа?
Вот так. Пусть выкручивается.
Но она даже не смутилась.
– Очень сложно встретить подходящего молодого джентльмена. Иногда мне начинает казаться, что легче найти гуся, несущего золотые яйца. Признаться, у большинства молодых людей моего круга голова занята лишь охотой и борзыми щенками. Других мыслей у них нет. А ведь надо же о чем-то разговаривать за завтраком. Разве можно выходить замуж за одну большую неловкую паузу?
Ему такое и в голову не приходило.
– Раз вы так считаете.
– Да, считаю. Тишина, нарушаемая звоном столового серебра о фарфоровые тарелки и причмокиванием. Ужас. К тому же многие мужчины носят корсет, румянятся, помадятся и клеят себе мушки. – Она поморщилась. – Вы хоть себе представляете, каково целовать напомаженного мужчину?
– Нет, – испугался Гарри. – А вы?
– Я… тоже нет, – призналась она, – но мне доподлинно известно, что это ощущение не из приятных.
– Понятно, – ответил он единственное, что пришло ему на ум. Но, похоже, его ответ удовлетворил леди Джорджину.
– Когда-то я была обручена, – лениво протянула она, глядя на стадо коров, мимо которого они проезжали.
Гарри выпрямился.
– Действительно? И что потом? Наверное, какой-то лорд обманул ее?
– Мне только исполнилось девятнадцать. Довольно опасный возраст, как мне кажется. Ты уже достаточно взрослый и имеешь обо всем свое суждение, но недостаточно опытный, чтобы понимать, что еще очень многого не знаешь. – Леди Джорджина замолчала и огляделась вокруг. – А куда мы сегодня едем?
Они уже въехали на территорию Грэнвиля.
– К Поллардам, – ответил Гарри, продолжая думать о ее помолвке. – Вы говорили о том, что с вами случилось в девятнадцать лет.
– Так получилась, что я оказалась помолвлена. Кажется, его звали Пол Фитсимонс.
– Это я уже понял, – проявил нетерпение Гарри. – Но как так получилось, что вы оказались помолвлены? И почему разорвали помолвку?
– Если честно, я точно не знаю. Он сердито посмотрел на нее.
– Но это правда! – Она почти оправдывалась. – Это произошло на балу. Мы с Полом вышли подышать воздухом на террасу. Обсуждали парик мистера Хьюли – розовый, представляете? – и вдруг бац! – и мы помолвлены. – Она посмотрела на него так, будто это в порядке вещей.
Он вздохнул. Видимо, больше ему не удастся что-нибудь из нее вытащить.
– И почему помолвка была расторгнута?
– Вскоре после этого я вдруг поняла, что моя лучшая подруга, Нора Смит-Филдинг, по уши влюблена в Пола. Более того, Пол тоже был влюблен в Нору. Так что я до сих пор не понимаю, почему он сделал предложение мне, если сходил с ума по Норе. Видимо, запутался, бедолага.
Бедолага, ничего не скажешь. Похоже, этот Фитсимонс был не в себе.
– И что вы тогда сделали? Она пожала плечами.
– Разорвала помолвку, конечно же.
Конечно же. Жаль, что его там не было. Он бы научил этого недоумка хорошим манерам. Дал бы ему как следует. Гарри издал нечто похожее на рык.
– Теперь понятно, почему вы не слишком доверяли мужчинам после этого.
– Да нет, я вовсе не переживала. Скорее, наследство тети Клэр мешало мне в поисках мужа.
– Как наследство может помешать? – удивился он. – Мужчины должны слетаться к вам, как пчелы на мед.
– Спасибо за сравнение. Он смутился.
– Я имел в виду…
– Я имела в виду, что благодаря наследству тети Клэр у меня не было необходимости спешить замуж по финансовым соображениям. И рассматривать джентльменов как потенциальных мужей.
– Вот в чем дело.
– Но это не значит, что я вообще не рассматриваю джентльменов.
Рассматриваю? Что это значит? Она покраснела.
– Рассматриваю. Но не как потенциальных мужей. Он задумался над этим витиеватым утверждением, но повозка уже свернула на боковую дорогу. Они остановились у полуразрушенного дома. Если не знать наверняка, что здесь живут люди, то можно подумать, что дом давно брошен. Вроде он похож на дом Олдсона, но… совсем другой. Соломенная крыша черная, гнилая, с провалами. Все вокруг заросло бурьяном, дверь висит на одной петле.
– Вам лучше остаться здесь, госпожа, – начал он, но она уже слезала с двуколки без его помощи.
Он сжал зубы и с нарочитой галантностью подал ей руку. С невозмутимым видом она приняла его руку и вцепилась в нее пальцами. Сквозь толстую ткань сюртука он ощущал ее тепло, которое согрело и его сердце. Они подошли к двери. Гарри тихонько постучался. Казалось, постучи он чуть сильнее, и вся лачуга развалится.
Изнутри послышалось шуршание, затем все снова стихло. Никто не открывал. Гарри снова постучал.
Опять ничего. Он уже в третий раз поднял руку, чтобы постучать, но тут дверь со скрипом отворилась. В дверном проеме молча стоял мальчик лет восьми, босой, в старенькой выцветшей одежде. Его волосы, давно не мытые и не стриженые, падали на карие глаза.
– Мама дома? – спросил Гарри.
– Кто там пришел? – послышался из глубины дома грубый, но не злобный голос.
– Господа, бабушка.
– Кто?
За спиной мальчика появилась пожилая женщина – высокого роста, худощавая, довольно бодрая на вид, несмотря на возраст. Но в глазах ее сквозили растерянность и страх, будто небожители постучались в ее дверь.
– Мы хотели бы кое о ком расспросить вас. Об Энни Поллард, – сказал Гарри. Старуха молчала, ошеломленно уставившись на него, будто он обратился к ней по-французски. – Это ведь дом Поллардов?
– Не люблю я вспоминать об Энни, – ответила женщина и, посмотрев на мальчика, который не отрывал взгляда от Гарри, неожиданно дала ему подзатыльник. – Давай, иди! Займись каким-нибудь делом!
– Мальчик даже не моргнул. Он просто прошел мимо них и скрылся за углом дома. Видимо, он давно привык к такой манере общения.