лал очутиться в положении еще более глупом, чем то, в котором я на-
ходился сейчас.
Ее печаль сменилась внезапной злостью. Она рассмеялась, но ее
глаза остались темны.
– Значит, таков твой ответ? Ты отказываешь мне? Позволишь мне
уехать?
Я пожал плечами.
– Максон Скрив, ты - идиот! Твои родители окончательно промыли
тебе мозги. Да поставь перед тобой в ряд хоть тысячу девушек, это ни-
чего не изменит! Ты слишком слеп, чтобы узнать любовь, даже когда
она стоит прямо перед твоими глазами, – она смахнула оставшиеся сле-
зы и расправила платье. – Я молю Бога, чтобы мне никогда больше не
пришлось увидеть твоего лица.
Когда она направилась к двери, в моей груди всколыхнулся страх и я
схватил ее за руку. Я не хотел навсегда потерять ее.
– Дафни, мне жаль.
– Не надо меня жалеть, – холодно ответила она. – Пожалей себя. Ты
женишься лишь по необходимости, потому что уже познал истинную
любовь и позволил ей пройти мимо.
Она выдернула руку и оставила меня в полном одиночестве.
С днем рождения, Максон...
— 19 —
3 ГЛАВА
Дафни всегда несла за собой запах японской вишни и миндаля. Она
не меняла свой парфюм с тех пор, как ей исполнилось тринадцать.
У нее на запястье был маленький шрамик, оставшийся от царапины,
которую она получила, пытаясь залезть на дерево. Я был тому виной. В
свои одиннадцать она была чуть более безрассудной, чем теперь, и мн
е удалось убедить ее - точнее, бросить ей вызов - наперегонки вскарабк
аться на одно из деревьев, растущих на краю нашего сада. Я тогда поб
едил.
Дафни до мурашек боялась темноты, но я никогда не дразнил ее из-
за этого. В благодарность, она не смеялась над моими собственными с
трахами. По крайней мере, над теми, которых я по-настоящему стыдилс
я.
У нее была аллергия на устриц. Ее любимым цветом был желтый. У
нее напрочь отсутствовал музыкальный слух, и она не смогла бы спеть,
даже если бы от этого зависела ее жизнь. Зато она замечательно танце
вала, и ей, должно быть, было вдвойне обидно, когда за весь вечер я н
и разу ее не пригласил.
Когда мне было шестнадцать, она прислала мне на Рождество новы
й чехол для фотоаппарата. И хотя меня вполне устраивала моя старая
сумка, я сменил ее на новую просто потому, что мне ужасно польстила
— 20 —
такая осведомленность в моих увлечениях. Я до сих пор носил свою ка
меру только в ней.
Я потянулся, выпутываясь из мятых простыней, и повернул голову в
сторону той самой сумки. Мне вдруг стало интересно, сколько времени
Дафни потратила на то, чтобы выбрать именно ее.
Возможно, она был права. В нашем общем прошлом было гораздо б
ольше приятных моментов, чем я отдавал себе отчет. Наши отношения
строились на случайных визитах и редких телефонных звонах, и потому
я даже представить себе не мог, что между нами возникнет настолько г
лубокая связь.
И вот теперь она возвращалась на своем частном самолете во Фран
цию, где ее уже ждал с распростертыми объятьями Фредерик.
Я выбрался из постели, стянул с себя вчерашние рубашку и брюки и
направился в душ. Я старался избавиться от гнетущих мыслей, пока стр
уи горячей воды смывали с меня остатки моих именин.
Но ее обвинения все никак не шли у меня из головы. Что если я и вп
рямь не был способен распознать любовь? Вдруг я и правда уже почувс
твовал ее однажды и упустил? И, коли так, то каким образом я должен б
ыл ориентироваться в ходе Отбора?
***
По всему дворцу шныряли советники со стопками заполненных анке
т, улыбаясь мне так, словно все они были частью какого-то тайного заго
вора. Время от времени я получал хлопок по спине или ободряющий ше
поток на ухо, как будто люди вокруг ощущали, что у меня внезапно появ
ились сомнения относительно того единственного события, которого я с
нетерпением ожидал всю свою жизнь.
– Сегодняшняя партия весьма многообещающа, – сказал один.
– Вы просто счастливец, – прокомментировал другой.
Но по мере того, как кипа документов передо мной неумолимо росл
а, я мог думать лишь о Дафни и ее колких словах.
— 21 —
Мне следовало бы уделить хоть немного внимания отчетам по фина
нсированию, но вместо этого я пристально изучал своего отца. Что есл