― Откуда взялся принц? Они были в море, ― я с подозрением смотрю на папу, сомневаясь, точно ли он знает эту сказку.
― Принц незаметно пробрался на корабль, чтобы спасти принцессу.
Это имеет смысл.
― Он поймал принцессу и использовал свои целительные способности, чтобы ее вылечить. Вместе они нырнули с борта корабля в море и уплыли в безопасное местечко, где зажили долго и счастливо.
― Слишком быстро кончилась, ― дуюсь я, но папа наклоняется и целует меня в макушку. ― Тебе пора спать.
Его слова кружат меня в танце, действуя на меня как приказ, который я не могу игнорировать, и я засыпаю в гардеробной.
Проснувшись, не сразу понимаю, где я. Все вокруг пахнет Джеком. Клуб, контракт, игла, Деклан ― внезапно я вспоминаю все. Потягиваясь, выхожу в темную спальню. Ищу выключатель и нахожу один возле двери. Комната выглядит такой же, как и была. Ничего не изменилось. Я пробую открыть дверь, но она по-прежнему заперта.
Безумие какое-то. Так не должно быть.
Проверяю дверь на балкон, и она поддается. Я не ожидала, что она окажется незаперта. На улице резкие порывы ветра со стороны горного склона врезаются мне в лицо. Тело покрывается гусиной кожей под редкими каплями начинающегося дождя. Закрыв глаза, я позволяю ему пробудить меня ото сна об отце, от этого ужаса с Джеком.
― Ты что творишь? ― раздается голос рядом со мной, и я поворачиваюсь, отступая к перилам.
В глазах Джека замечаю проблеск страха, и я не знаю, в чем его причина.
― Зайди внутрь, ― доносится до меня тихий приказ.
― Я хочу домой. Мне нужно домой. Не стоило мне оставлять Деклана.
― Ты думаешь, это путь домой? ― он сводит брови над ледяными голубыми глазами.
― Что? Ты считаешь, я собиралась прыгнуть? ― холодный дождь хлещет меня по спине с нарастающей силой.
― А разве нет?
Я не отвечаю ему, потому что мне нравится страх, который вижу в его глазах. Впервые он проявил что-то другое, кроме неприязни или отвращения.
― Из-за тебя, Джек? ― иду к двери. ― Это вряд ли, ― он не двигается, когда я прохожу мимо него. Меня трясет от того, как близко мы оказываемся на краткий миг.
Двери закрываются за мной, и я обхватываю себя руками, ожидая, что будет дальше. Он сказал, что я буду умолять. Это то, чего я никогда не сделаю. Что бы ни случилось, я никогда, никогда не буду умолять Джека О'Ригана.
Его надменность по отношению ко мне заставляет мою ненависть к нему взлететь до новых высот, о которых я даже не подозревала.
― Ты либо отпустишь меня, либо покончишь с этим, ― мое сердце колотится где-то в горле.
― Ты собираешься устроить мне еще один стриптиз? ― спрашивает Джек.
Я не отвечаю, и он наклоняет голову набок, словно что-то обдумывая.
Он поднимает руки, расстегивает свое пальто, и я сглатываю, когда он снимает его и бросает на кровать. Джек придвигается ближе, и я делаю шаг назад.
― Я просто хочу домой, ― говорю я, держа голову высоко поднятой.
― То место, из которого я тебя забрал? ― отвращение в его словах звучит громко и явственно.
Я опускаю руки и отвечаю ему его же монетой.
― Может, у тебя куча денег и шикарных вещей, но держу пари, нет никого, кто бы любил тебя искренне. Ты лишь средство для достижения цели. Решение проблем, ― его глаза опасно сверкают, но я игнорирую предупреждение. ― Совсем как для меня. Так что да, я хочу вернуться домой, в то место.
Предупреждение в его взгляде тает, когда Джек расстегивает на себе рубашку.
Внизу живота нарастает жар, и я заталкиваю его обратно, поглубже.
― Я не заметил особой любви в глазах твоей матери, ― его жестокая усмешка вызывает у меня желание наброситься на него.
― Мои отношения с матерью тебя не касаются.
Его рука взмывает вверх, будто змея, и оборачивается вокруг моей шеи. Страх поднимается глубоко внутри меня и бьет по легким, лишая кислорода.
― Все, что тебя касается, теперь мое дело, ― он подталкивает меня назад, пока я не упираюсь спиной в двойные двери. Джек возвышается надо мной, и, когда он наклоняется ближе, я не могу выдержать его пристального взгляда. ― Поняла? ― его злость вынуждает меня кивнуть. Он сильнее сжимает пальцами мою шею. Я вновь поднимаю на него глаза. От него исходят волны холода, и я боюсь того, что он сожмет ладонь еще сильнее.
― Скажи это, ― он гладит большим пальцем мою шею.
― Я поняла, ― слова выходят хрипло, и он ослабляет свою хватку на мне, но не отодвигается.
Горло жжет, мне хочется плакать, но это последнее, что я сделаю. Я никогда не покажу ему свою слабость, потому что, как только это произойдет, он проглотит меня без остатка. Или как в той сказке про принцессу и великана, ― выжмет из меня жизнь.
Его глаза блуждают по моему лицу. Лед в них, кажется, тает, но не исчезает полностью. Его ноздри раздуваются, как будто он учуял что-то неприятное, и желудок у меня сжимается, когда Джек наклоняется ближе.
Его губы касаются моих. Это невесомое прикосновение лишает меня последнего глотка воздуха, который был у меня в запасе. Его рука на моей шее еще больше расслабляется, в то время как он углубляет поцелуй. Я не отвечаю, когда его теплые губы захватывают мой рот. Крепко сжимаю ноги, когда нервы и все органы чувств в моем теле включаются на полную мощность.
Он прерывает поцелуй, и я рада, что он это сделал, потому что находилась на грани того, чтобы ответить ему. Резко вдыхаю, замечая ненависть, с которой Джек смотрит на меня. Он отпускает мою шею, но вопреки моим ожиданиям не отстраняется. Я жду, что он отвернется и оставит меня, растерянную и жаждущую его. Его взгляд скользит по моим губам, и мой язык предательски облизывает их.
― Ты можешь сдерживаться, сколько угодно, ― Джек хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. ― Я знаю, что ты хочешь меня.
У меня готова для него лучшая «да пошел ты» ухмылка, которую я только могу изобразить, не вымолвив ни слова. Это срабатывает, но не всегда в мою пользу. Я снова жду, что его избалованная задница отойдет, но этого не происходит. Он заканчивает расстегивать рубашку и только тогда делает шаг назад.
От паники у меня сводит живот. Перед моим взором медленно предстает загорелый торс, рельефный и мускулистый. На боках виднеются татуировки, но я не могу их разглядеть, даже когда он полностью снимает рубашку. Я обхватываю себя руками за талию, представляя, как он накрывает меня своим большим телом. Как это будет ощущаться? Я не думаю, что кому-нибудь удастся уйти от Джека О’Ригана нетронутым. Этот мужчина сложен как бог.
Его презрительная усмешка, говорящая «я вижу, как ты таешь», превосходит все, что я когда-либо видела, и у меня больше нет сил на него смотреть. Он бросает рубашку на кровать, и у меня возникает искушение рассмотреть его, но я заворачиваюсь в последние крупицы приличия, как в изношенное покрывало.
Едва услышав звук льющейся воды, я делаю дрожащий вдох, понимая, что он ушел в душ, а я осталась одна.
― Ты можешь ко мне присоединиться, если хочешь.
Я слышу улыбку в его словах, и это до чертиков раздражает меня.
― Я лучше выброшусь с балкона, ― как только слова покидают мой рот, у меня возникает желание погнаться за ними, схватить и запихнуть обратно. Я жду, что разъяренный и совершенно голый Джек выйдет из ванной и накажет меня. Чего я не ожидаю, так это тихого смеха, который выводит меня из равновесия. Я никогда раньше не слышала, чтобы он смеялся. И слава Богу, что не слышала.
Да, вне всяких сомнений, я уже никогда не буду прежней. Я уверена на сто процентов, что совершила самую большую ошибку, оказавшись на пороге «Гадюки». Я бросила взгляд на дверь спальни, а затем снова посмотрела в сторону ванной. Сейчас или никогда. Я могу сбежать, забрать Деклана и исчезнуть. Поехать в Англию и найти нашего отца.
Прийти к его двери и что сказать? Привет, папа. Помнишь нас? Детей, которых ты бросил.
Знаю одно: мне необходимо убраться отсюда, и сейчас у меня есть шанс.