Звук шагов на лестнице заставляет меня переключить внимание на дверь спальни. В комнату заходит женщина с короткими каштановыми волосами и очками в белой оправе. Она держит в руках черную сумку и тепло улыбается мне. Ей около шестидесяти, и в ней чувствуется материнская теплота.
― Я доктор Коффи, ― она высокая, и ее белый шерстяной свитер под горло кажется колючим.
― Я хочу, чтобы вы ее осмотрели, ― не поворачиваясь, произносит Джек.
Горечь наполняет мой рот.
― Он хочет, чтобы вы удостоверились, что я осталась чиста, ― говорю я доктору Коффи.
Она смотрит на Джека и достает из сумки инструменты, словно не слышала моих слов. Скольких людей она залатала для него? В скольких ситуациях она дарила свою теплую материнскую улыбку? Это сделало ее почти такой же испорченной, каким является он.
― Не беспокойся. Он меня не изнасиловал, ― говорю я Джеку. То, что он сделал, гораздо хуже. Моя грудь болит от его грубых рук. Страх перед тем, что должно было произойти, заставляет меня чувствовать, будто это уже случилось. Как будто Мясник забрал часть меня, на которую у него не было права.
Джек поворачивается к доктору Коффи:
― Мне нужен полный отчет.
― Конечно, мистер О’Риган.
Они оба игнорируют меня, как чашку со сколами, которую нужно оценить. Стоит ли склеивать меня заново или уже нет смысла?
Я уже недостаточно хороша, чтобы со мной разговаривать?
Джек направляется к выходу, и страх сжимает мое горло и заставляет вскочить с кровати.
― Посмотри на меня, ― громче произношу я, и он останавливается в дверях, но не поворачивается. Он застывает, вцепившись в дверной косяк.
― Что такое, Джек? Тебе не нравится делиться своими игрушками? ― подстрекая его, я хочу, чтобы он набросился на меня, чтобы я могла дать сдачи.
― Мейв, позволь доктору тебя осмотреть, ― хрипло и тихо говорит он.
Я подхожу ближе к нему. Его спина вздымается.
― Я видела это в твоих глазах, ― мое зрение затуманивается, а горло обжигает. ― Ты убил Мясника не потому, что он делал мне больно. Ты убил его, потому что наслаждался собственной властью, ― Джек открывает дверь, и я жду, что он уйдет, но он оборачивается и смотрит мимом моего плеча.
― Дайте нам минутку, ― обращается он к доктору и отходит в сторону, выпуская ее из комнаты. Она не останавливается, проходя мимо меня. Джек приближается ко мне, и я делаю шаг назад. Мой режим выживания включается, и я затыкаюсь. Он свернул шею Мяснику. Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть выражение безумия в глазах Джека в тот момент, даже когда буду делать свой последний вздох.
― Я наслаждался. Получал удовольствие от каждой секунды, ― глаза Джека сверкают как расплавленная сталь, и я делаю еще один шажок назад. ― Все, чего мне хотелось ― растянуть время, чтобы пролить как можно больше крови этого животного.
По моей коже бегут мурашки. Дверь все еще открыта, и я уверена, что врач слышит его слова. Сколько секретов она унесет с собой в могилу?
― Я бы сделал это снова, ― слова Джека звучат резко, и он протягивает руку, касаясь моей шеи. Его пальцы похожи на крылья бабочки, мягкие и нежные, но они как будто проникают мне под кожу, и я закрываю глаза, позволяя слезам пролиться.
Мы застыли в этом мгновении. Я могу ненадолго остаться здесь, где плоть Джека согревает меня, где его прикосновения дарят ощущения безопасности, где воздух наполнен его дыханием. Да, я не против остаться здесь.
Его рука отстраняется слишком быстро, забирая с собой все это. Это похоже на то, как выдергивают вилку из розетки системы жизнеобеспечения, и что-то во мне ломается, когда я открываю глаза.
― Я предупреждал тебя не убегать, но ты нарушила мое правило. Поэтому ты будешь наказана.
Кровь начинает бурлить в моих венах, жар обжигает лицо и шею. Я вспоминаю, как он душил Мясника, какой дикий рев срывался с его губ. Комната кружится, и перед глазами вспыхивают пятна.
― Что ты сделаешь со мной?
Теперь, когда я знаю, на что ты способен.
Умолять. Броситься на него.
Мой разум продолжает выдавать решения, которые мое истерзанное тело даже не в состоянии осмыслить.
― Я еще не решил. Сейчас доктор Коффи вернется в эту комнату и осмотрит тебя, ― его зубы стиснуты так, словно они раскрошатся, если он сделает еще одно движение.
Но при мысли о том, что он оставит меня, еще худший страх заползает глубоко в мое сердце. Понятия не имею, почему, но я качаю головой.
― Мы так не договаривались, Джек. Я не могу торчать здесь. Мне нужно увидеть брата.
― Ты не выполнила свою часть сделки.
― Так сделай же это! ― я повышаю голос, и он делает угрожающий шаг ко мне, но я уже на пределе. Мне нужно знать, что с моим братом все в порядке.
― Следи за своим тоном, ― его голос спокоен, и меня это так бесит. Я не могу себя контролировать. Внутри меня все кричит и ревет.
― Я ненавижу тебя! ― на этот раз я сама делаю шаг к нему и бью его ладонью по лицу. Мое запястье болезненно сжимается в его железной хватке, и меня отбрасывает спиной к стене. ― Отстань от меня! ― упираюсь обеими руками ему в грудь, но он не отпускает меня.
― Ненавидь меня, сколько хочешь, но, несмотря ни на что, ты не покинешь это место, пока не выполнишь условия договора.
Он отпускает меня и поворачивается, оставляя меня задыхающейся и дрожащей. Входит доктор Коффи и одаряет меня той же теплой улыбкой, что и в первый раз.
― Почему бы тебе не снять одежду и не дать мне осмотреть тебя? ― она закрывает дверь, а у меня в голове все еще крутится мысль о том, что меня накажут. Что он собирается сделать?
Дрожу, освобождаясь от его пиджака. Мой топ, разорванный в клочья, сползает до талии. Похоже, моя злость испаряется и что-то, имеющее глубокие корни, берет верх, вызывая дрожь в руках.
― Давай я помогу, ― доктор Коффи достает ножницы и подходит ко мне. Я держу руки по швам, пока она срезает топ с моей талии. Сосредотачиваюсь на ее шоколадно-коричневых вельветовых брюках. Она кладет ножницы на кровать и осматривает мою грудь. Я фокусирую взгляд на двери за ее плечом.
Она качается пальцами моей груди, и я шиплю.
― Я лишь проверяю, чтобы убедиться, что ничего не сломано.
― Я не думаю, что что-то сломано, ― честно отвечаю я. Мне просто хочется, чтобы она оставила меня в покое. Синяки и побои доставляют неприятных ощущений больше, чем все остальное.
Она осматривает мой живот, а затем разворачивает меня. Спина болит при каждом прикосновении.
― Спина сильно повреждена, но все раны поверхностные. Это заживет, ― она поворачивает меня обратно. ― Почему бы тебе не снять брюки и не прилечь?
― Я в порядке, ― скрещиваю руки на груди.
― Мистер О’Риган запросил полный осмотр.
― А как насчет того, чего хочу я? Меня буквально недавно пытались изнасиловать, а теперь обращаются со мной, как с преступницей. Ничего не было.
Доктор Коффи кивает, берет меня за руку и подводит к кровати, как будто я не произнесла ни единого слова.
― Лучше нам просто проверить. Это займет всего секунду.
Я расстегиваю джинсы и спускаю их по ногам, понимая, что спорить бессмысленно.
― И твои трусики.
Она врач.
Я повторяю эту мантру в голове, снимая белье и укладываясь на кровать. Звук надеваемых резиновых перчаток заставляет меня закрыть глаза.
― Я просто быстро посмотрю.
Я киваю, не в силах что-либо сказать.
Она держит свое слово и не задерживается между моих ног. Осмотрев меня, поднимается, снимает перчатки и исчезает в ванной. Услышав звук льющейся воды, я сажусь, моя спина кричит от боли, но я не могу валяться здесь голой дольше, чем нужно. Прикрывая руками свою интимную зону, прошу:
― Не могли бы вы передать мне сумку рядом со столом?
Доктор выполняет мою просьбу и кладет сумку на кровать. Пока она возвращается к своему чемоданчику, я достаю и надеваю свои штаны для йоги и большую футболку. На прикроватной тумбочке появляются таблетки.