― У тебя не так уж плохо до этого получалось, когда ты выкрикивала мое имя.
Она сжимает губы и скрещивает руки на груди.
― Может, тебе нужно больше практики? ― захватываю губами ее рот, не спрашивая у нее разрешения, и она отталкивает меня. Не то, чтобы она обладала какой-то особенной силой, но я останавливаюсь.
― Хочешь, чтобы я рассказал правду Дане? ― наклоняю голову, когда она отводит взгляд. Не собираюсь предоставлять ей возможность так легко отделаться.
― Нет, ― шепчет она и поднимает голову так, что я могу наконец увидеть ее глаза.
Никогда и ничего в своей жизни я не хотел настолько сильно. У меня всегда были деньги, власть, женщины. Я получал все, чего хотел. Обхватываю ладонями лицо Мейв и представляю, каково бы это было, если бы происходило на самом деле. Если бы хоть на мгновение я смог сделать Мейв своей по-настоящему.
Я наклоняюсь и нежно прижимаюсь губами к ее губам.
― Ты такая красивая, ― она распахивает глаза, а ее ноздри трепещут. Теплое дыхание касается моих губ, и я снова целую ее. ― Я всегда обращал на тебя внимание, даже когда тебе это не было нужно, ― улыбаюсь, еще раз целуя ее и вспоминая, как в детстве доставал ее. Даже тогда она была красивой и дерзкой, но для меня недосягаема.
Когда выпускаю ее лицо из своих ладоней, в ее взгляде мелькает паника.
― Тебе нужно поработать над этим еще. Меня ты не слишком убедила, ― она сжимает ладони в кулаки.
Я ухмыляюсь, глядя на нее.
― Я с тобой позанимаюсь, ― обхожу ее и иду одеваться.
Я имел в виду каждое гребаное слово.
Вот почему она под запретом. Она слишком прекрасна, и она не такая, как мы. Она меня разрушит.
После сегодняшнего вечера я выебу ее и отпущу на все четыре стороны.
ГЛАВА 18
МЕЙВ
Я не могу пойти на ужин вместе с ним. Смотрю на свое отражение в зеркале ванной, задаваясь вопросом, когда ситуация стала настолько запутанной.
Я не смогу пойти.
Я не смогу сделать это.
Возвращаюсь в спальню. Джек уже оделся в джинсы и голубой свитер одного цвета с его глазами. Он усаживается на кровать, зашнуровывая пару коричневых ботинок. Все внутри переворачивается, когда он поднимает голову и его взгляд скользит по моим ногам снизу вверх. Я скрещиваю руки на груди.
― Мне нечего надеть, ― говорю и киваю, подтверждая. Это хорошее оправдание, чтобы не ходить. Я не могу появиться в его доме в джинсах и простой футболке. Это неподходящий наряд для ужина.
― То, что на тебе, вполне подходит.
Терпеть не могу слово «вполне». Опускаю руки.
― Я хочу поговорить с братом.
Джек, шумно выдохнув произносит:
― Нет.
Чувство тревоги сочится словно из сломанного крана, и в голову приходят мысли о самом худшем. Он мертв. Я дала ему умереть.
Джек встает.
― Он в порядке, ― подходит ко мне, берет меня за руки, наклоняется так, чтобы видеть мои глаза. ― Мейв, с ним все хорошо. Он только очнулся, так что звонить ему пока нельзя. Но я отвезу тебя к нему.
Дрожь пробегает вверх и вниз по руке, возвращая чувствительность моему телу. Я сглатываю:
― Спасибо.
Джек отпускает меня и идет к своему столу, откуда достает телефон и бумажник. Я откладываю эту информацию на потом, когда она сможет мне понадобиться, а я уверена, что так и будет.
― Мне пора собираться? ― подхожу к своей сумке, чтобы достать кожаную куртку.
― Да, ― Джек выпрямляется и бросает на меня взгляд, пока я натягиваю куртку.
Я странно чувствую себя, выходя из дома вместе с Джеком. Еще более странно забираться на переднее сиденье его джипа. В свете для Джек кажется еще красивее. Чтобы не смотреть на него, я сосредотачиваюсь на пейзаже, который быстро проносится за окном.
― Ты изучаешь психологию?
Вопрос Джека ставит меня в тупик. Он задает его так непринужденно. С каких это пор мы болтаем как ни в чем не бывало? Я смотрю на него, чтобы понять, к чему он клонит, но он сосредоточен на дороге.
― Да. Но я уже прогуляла несколько дней.
Желваки на его скулах приходят в движение.
― Я хочу стать социальным работником.
― У тебя должно отлично получиться, ― теперь Джек смотрит на меня, и я не знаю, что делать с его комплиментом. ― Ты никогда не рассказывала о себе, ― он взглядом подталкивает меня к тому, чтобы воспользоваться моментом и рассказать о своей жизни.
― Что происходит? Практикуешься для сегодняшнего вечера? ― громче чем нужно рявкаю я. Он прикидывается, что это нормально, как будто это может быть по-настоящему, как будто между нами что-то возможно. Это игра разума, чтобы в итоге разбить меня в пух и прах. Он всегда был хитер и жесток, а я уже и так слишком далеко зашла. Мне нужно защитить себя.
Так или иначе все делают тебе больно.
Джек крепче вцепляется в руль. Я жду, что он начнет угрожать мне, набросится на меня или даже посмеется надо мной за то, что я так завелась.
― Я просто пытаюсь узнать тебя получше, Мейв, ― он искоса смотрит на меня.
Он мог бы угрозами заставить меня ответить, и то, что он этого не делает, беспокоит меня еще сильнее. Он замолкает, и теперь я чувствую себя сукой.
Я сглатываю растерянность и чувство вины и смотрю в окно, когда мы въезжаем на территорию больницы, на парковке которой замечаю несколько машин. Из кашпо, достаточно большого, чтобы вместить дерево, торчит одинокий листик, цепляющийся за жизнь; этот коричневый лист согнулся, словно держит на себе вес всего мира. Джек паркуется в отдалении от остальных машин, и я собираюсь сказать ему, что могу зайти сама, но понимаю, что этого не будет, глядя на то, как он вынимает ключи из замка зажигания и отстегивает ремень безопасности. Закончив манипуляции, он не спешит выходить.
Как и я.
― Что не так? ― его тон резок.
― Я хочу попросить у тебя прощения за то, что подняла на тебя руку, ― произношу, глядя прямо на него. ― Не стоило мне давать тебе пощечину в тот день. Неважно, как сильно я разозлилась. Прости меня, ― мне нужно снять этот камень с души.
Я ожидаю, что он либо примет мои извинения, либо сумничает. Чего я не жду, так это того, что он потянется ко мне и обхватит мое лицо ладонями. Поцелуй жесткий, но быстро смягчается. Он слишком быстро прерывается, но не выпускает мое лицо из рук.
Сердце у меня стучит как сумасшедшее. Я не могу понять, что происходит. Но, когда он прикасается ко мне, я уже не такая решительная. Хочу спросить его, зачем все это, но вместо этого придвигаюсь ближе и прижимаюсь губами к его губам. Прервав поцелуй, поднимаю руку и провожу пальцем по его нижней губе. Она мягкая и теплая, а, когда Джек высовывает язык и облизывает мой большой палец, мой взгляд падает на него и сердце колотится в груди. Один взгляд, и он может с легкостью уничтожить меня.
― Джек, ― не знаю, зачем шепчу я ему в губы. Это так странно ― всю жизнь желать кого-то и сейчас получить, но я знаю, что все это фальш, как и остальные мои мечты. Отстраняюсь от его рук, расстегиваю ремень и, не говоря ни слова, выхожу из джипа.
***
Деклан спит. На фоне белоснежных простыней он очень бледен, и это пугает. Встаю рядом, беру его обмякшую руку. По моим щекам текут слезы, я пытаюсь справиться с болью, которая разъедает меня.
― Деклан, ― произношу я его имя, немного опасаясь, что разбужу его.
Он шевелится.
Медленно открывает глаза и улыбается.
― Вот и ты. Я знал, что ты придешь.
Я улыбаюсь сквозь слезы.
― Тебе от меня не скрыться. Как ты себя чувствуешь?
Он выдыхает и закрывает глаза, прежде чем снова откинуться на подушку.
― Помнишь, когда тебе было лет двенадцать? Мы с тобой занимались кикбоксингом возле батареи в гостиной?
― Да. Когда я ударилась пальцем об угол и сломала ноготь пополам. Чистейшая агония. Не думаю, что когда-нибудь забуду эту боль.
Деклан улыбается.
― Помнишь, ты пыталась надеть носок на треснувший ноготь?