— Знаешь, ты самое лучшее, что случалось со мной… нет, что вообще могло бы когда-либо случиться, — солнечно улыбнулась я, резко развернувшись к принцу и спрятав за спину дрожащие руки. — Я люблю тебя всем сердцем, просто обожаю! Тебя одного. И что бы ни случилось, никогда не забуду.
— Ира?
— Прощай, Брайн, — горько прошептала я, в последний раз захватывая его губы безнадежным поцелуем.
У меня была всего пара секунд, прежде чем он опомнится. Пара жалких секунд, чтобы надышаться перед смертью, распробовать эти губы так, чтобы воспоминаний хватило на всю оставшуюся жизнь, сколько бы она ни продлилась. Но… но разве их может быть достаточно, черт возьми?!
Все же, я сдерживала слезы — и когда целовала его, и когда, отстранившись, быстро вложила в его руку прощальное письмо, прежде чем забросить в рот Поющую жемчужину.
Как только она оказалась у меня во рту — даже до того, как я проглотила ее, — это началось. Дивная песнь, невероятно красивая и невероятно печальная. Песнь скорби принцессы Амирес, казалось, стоявшей за моей спиной. Девушки, потерявшей самого дорогого человека. Песнь горя и отчаяния, от которого никуда не скрыться, сколько веков бы ни минуло. Она пронзала каждую частичку моего существа, окружая тонкими нитями невиданной волшебной силы, которая потянула меня вверх, в толщу воды… туда, где не было и никогда уже не будет Брайна и куда я просто обязана отправиться, чтобы спасти его.
У меня была Поющая жемчужина и монеты для откупа — самые важные и редкие предметы. А Кайла согласилась мне помочь. Так что подготовить все для ритуала обмена телами не составило труда. Дело оставалось за главным: та, чье место я займу, уступив ей тело Зайлы. Я не хотела разрушать чью-то жизнь, как это, не задумываясь, сделала темная чародейка. Потому настроила заклятие так, чтобы оно связалось с девушкой, которая будет тонуть в океане.
После этого оставалось лишь ждать подходящей жертвы, которая была бы со мной энергетически совместима. А когда она появится и заклятие подаст мне сигнал — проглотить Поющую жемчужину. После этого чары вступали в силу автоматически и начинали делать свое дело — словно механизм, в который вставляли батарейку. Они стремительно несли меня вперед, к девушке, которая шла ко дну где-то далеко-далеко.
Даже если бы она была на другом конце мира, я оказалась бы на месте вовремя.
— Так значит, вы собрались возвращаться на сушу? — услышала я голос Флайка ровно через секунду после того, как, стоя на крыше дворца, подбросила вверх семь золотых монет, которые рассыпались прахом, унесенные морским течением.
Вздрогнув, я обернулась и встретилась с ним взглядом.
— Так нужно, — коротко ответила я.
— Ну-ну, — хмыкнул брат чародея. — Вы просто прелесть, Ира. Привязать к себе наследника, да так, что он голову потерял, настолько за вас беспокоится, так вами дорожит… А потом, покувыркавшись с ним немного, взять да бросить!
— Во-первых, я с ним еще не «кувыркалась»! А во-вторых, была бы моя воля, я бы никогда его не оставила!
— Но оставляете, — пожал плечами он, подойдя ко мне. — Все равно бессердечно. И это самое ваше «еще» прозвучало вдвойне жестоко.
— О чем вы?
— О том, что затащить в постель парня, влюбленного в вас до беспамятства, а потом навсегда исчезнуть из его жизни —это просто апогей. Или вам так не кажется? — ядовито ухмыльнулся Флайк и, резко развернувшись, ушел прочь, скрывшись за дверью веранды.
Солнечные лучи, которые становились ярче с каждым метром, приближавшим меня к поверхности, все больнее жгли чешую и резали глаза. Нити, несшие меня вверх, были натянуты до предела, и я понимала, что осталось недолго. Внезапно я осознала, что плыву с куда меньшей скоростью, а песня, звучащая во мне, выходит на финальные аккорды.
И вот, когда мимо, взмахнув длинным султанчиком, проплыл сельдяной король, я увидела ее: миленькую девушку с рыжеватыми волосами, одетую в джинсы и черную футболку.
Она шла ко дну медленно, отрешенно глядя в морскую бездну, протягивающую к ней руки. Всего миг, и мои ладони схватились за ее плечи. Притянув ее к себе, я слегка коснулась пухлых губ.
Песня стихла. Пару секунд я растерянно смотрела на себя — ту, которую за полгода привыкла видеть в зеркале, и которая сейчас стремительно отдалялась, возвращаясь обратно в морскую пучину.
Я же, ощущая, что задыхаюсь, встрепенулась и в несколько гребков вынырнула, прорвав водяную пленку. Видеть солнечный свет, вдыхать воздух, откашливая воду — все это было настолько непривычно, что казалось чем-то противоестественным.