А Татьяна смотрела на разогнувшегося парня и пыталась понять себя. Только утром знаки внимания от Ваньки она принимала если и не благосклонно, то вполне себе спокойно. Почему же сейчас его самоуправство вызвало в ней такой гнев? Еще днем, поболтав с Манькой и отдав той браслет для поносить, она начала постепенно закипать, вспоминая о том, как нагло вел себя Ванька утром. А к вечеру совсем себя накрутила. Она собиралась поговорить с парнем, сказать ему, чтобы шел лесом… И что если он хочет чего-то там от него, стоит научиться сначала слышать то, что говорит девушка… А сейчас сразу же и быстро взорвалась, как и год назад, когда Ванька пытался вот так же самовольно облапить и поцеловать ее.
А теперь, Ванька, к ее удивлению, вместо того, чтобы начать возникать или пытаться качать права, разогнулся и смотрел на нее, стиснув зубы, играя желваками, сквозь недобрый прищур.
— Уходи, — твердо и жестко сказала Татьяна, не собираясь вообще больше беседовать с молодым человеком.
— Ну, ну-у-у… — с угрозой протянул парень, сплюнул на пыльную дорогу, развернулся и поковылял домой.
Словно иллюстрируя его настроение, темное небо прорезал яркий зигзаг молнии. Один, второй, третий… Громкий, раскатистый звук, будто где-то там на небе сошел с рельс поезд, груженный валунами, заставил девушку невольно вздрогнуть и передернуть плечами.
— Будет дождь, — сказал в пустоту Сергей Иваныч, глядя прямо перед собой.
— Вы пришли, — констатировала очевидный факт Татьяна.
— Я обещал тебе объяснить, — кратко ответил Сергей. — А тут такая мыльная опера… Я уж не знал, то ли уйти, то ли остаться. Последний штрих — пощечина, был очень хорош. И я решил, что все-таки не помешаю. В тебе есть темперамент, — скосил насмешливый глаз на Татьяну Серега.
— Вы хотите поговорить об этом? — язвительно отозвалась девушка, все еще не отошедшая от недавнего всплеска негативных эмоций. — Это вас беспокоит? Готова выслушать, и даже за бесплатно.
— И острить умеем, — окинул оценивающим взглядом фигурку Тани мужчина. — Вот только мне зубы показывать бесполезно. Не впечатляют. И не такие оскалы видел. Ты пока щенок в таких играх.
— И? — надменно приподняла бровь девушка. — Я должна плакать по этому поводу? А если не хочу?
— И почему не хочу? — ответил вопросом на вопрос заинтересовавшийся Сергей.
— Тупой повод, — пожала плечами девушка, чувствуя, что начинает отходить от сегодняшнего напряжения.
— А ты не безнадежна, — продолжил ее подначивать Сергей Иваныч, всерьез заинтригованный тем, насколько хватит Таниного терпения.
— А вот теперь прослезилась. Так растрогана, — девушка картинно вытерла глаза тыльной стороной ладони и опустилась на скамью рядом с собеседником. — Ну так растрогана. Всю жизнь о такой похвале мечтала.
— Рад услужить. Обращайся если что, — рассмеялся Сергей.
— Всенепременно. Вы только таксу заранее озвучьте, чтобы она для меня неожиданностью не стала, — сегодняшние переживания так выбили Танюшу из колеи, что обычная невозмутимость куда-то подевалась, а на язык так и просились колкие фразы.
— Нет у меня таксы, — развел руками Сергей, искренне наслаждаясь перепалкой. — Если уж и заводить собаку, то сенбернара…
— А почему именно сенбернара? — переключилась на более любопытную тему Таня.
— Большая и сильная собака, — ответил честно Сергей Иваныч.
— Незаменимый помощник на случай лавины, — давешнее смущение, после разглядывания мужчины голышом, так и не желало возвращаться и девушка продолжала беседу все в том же фривольно-раскованном тоне. — Осталось найти лавину. Где искать будем?
— Как ты научилась прятать свой дар? — неожиданно сменил тему Сергей.
— Никак. Нет его у меня просто, — отмахнулась от вопроса Таня.
— Нет, говоришь? — тихо спросил мужчина и крепко схватил девушку за запястье. — Смотри мне в глаза. Вот так… — Серега притянул Татьяну к себе, скользнул ладонью по талии, вверх, к груди и жестко сжал крепкое полушарие пальцами.
— Что вы себе позволяете?! — тут же завелась только-только успокоившаяся девчонка и рванулась из захвата.
— А теперь посмотри сюда, — мужчина достал из кармана зеркальце и поднес к лицу Татьяны.
— Что это? — с трудом произнесла девушка, не в силах отвести взгляд от смутного отражения своего лица в зеркальце.
Ее глаза мерцали золотыми, пляшущими в зрачках, искрами в полутьме, пугая этими нечеловеческими проблесками.
— Ты, — ответил Серега и убрал зеркальце в карман.
— Но как? — Таня все никак не могла поверить, что это действительно были ее глаза и ее лицо в отражении.
— И ты мне говоришь, что дара нет? — изумленно покачал головой Сергей. — Мой тебе совет, лучше контролируй эмоции, иначе сила раньше или позже вырвется из-под контроля. И не ты будешь управлять ею, а она начнет тобой. Понимаешь, дар, это и не дар вовсе, а скорее проклятье… Сколько тех, кто пытается заработать на нем деньги? Не сосчитать. Но волшебство не любит меркантильных побуждений и радений о своей шкуре. Если ты поставишь все это во главе угла, ты рискуешь остаться без дара. Одно дело, когда ты используешь его себе во благо для того, чтобы выжить… И другое, если для того, чтобы получать от жизни плюшки и денежный доход. Я пытаюсь предостеречь тебя. Не знаю зачем. Может, вспомнилось мне то, каким я глупым и наивным когда-то был, поняв какую силу имею? И не хочется того, чтобы ты повторила мой путь? Не знаю. И знать не хочу. А просто предостерегаю… Будь осторожна… Сила кружит голову вседозволенностью и так же легко и быстро истаивает, стоит использовать ее не по назначению. Во зло ли, в добро ли ты ее будешь употреблять, решать тебе. Какой путь выберешь, я тоже не знаю. Для каждого это свой путь, свой выбор. И сколько я ни пытайся наставить тебя на путь истинный, если ты сама не переживешь все, не набьешь шишки…
— Вы хотите сказать, что сейчас совершаете бесполезный поступок? — вычленила из этого сумбура основное Татьяна.
— Ты все верно поняла. Но не попытаться я не мог. Ты еще очень юна… и мне не хотелось бы, чтобы ты совершила такие же ошибки, которые совершали до тебя, и будут совершать после тебя люди с даром.
— Спасибо за предостережение, — серьезно ответила Таня. — Но я все равно не могу никак поверить в то, что какая-никакая сила во мне есть. Просто не могу и все. В моей семье не было никогда и никого с подобным даром. Ни знахарей, ни ведьм, ни колдунов… Никого, кто мог бы передать мне дар по наследству. Он же не мог взяться откуда-то из воздуха?
— А ты лучше вспомни о том, что когда-то и откуда-то он взялся в тех семьях, в которых передается из поколения в поколение. И задумайся, откуда он взялся там? Кто-то когда-то выступил родоначальником таких династий… — Сергей замолчал, задумавшись о чем-то своем.
— А вы можете научить меня пользоваться этим даром? — нерешительно спросила девушка и тоже замолкла, почувствовав, угадав, что это предложение собеседнику не понравилось.
— Нет! — как-то слишком резко и поспешно ответил Сергей Иваныч и поднялся с лавочки. — Мне вообще не свойственно лезть в дела ближних моих… Живи как хочешь. Я сделал то, что даже и не собирался делать… Большего я взваливать на себя не собираюсь. Ты знаешь, что дар есть… Все о ритуалах и прочих колдовских прибамбасах ты можешь вытянуть из интернета. А как ты будешь фильтровать информацию, зная, что дар использованный не во благо тает… Это уже решать тебе. Использование силы требует особой ответственности и взрослого подхода. И подстелить тебе соломки, чтобы ты взрослела без шишек… За это я точно не возьмусь. Запомни одно… Каждый, кто владеет даром, по сути своей одиночка. Будут и те, кто станет подставлять тебе подножки… Будут те, кто попытается отнять силу… Много чего будет. Но учиться ты будешь на своей шкуре. Все болячки, все удары, все порезы и царапины переживешь по полной. Иначе не узнаешь цену дару, иначе не сможешь избавиться от звездной болезни…
— Вы не правы, — спокойно ответила девушка, не глядя на собеседника. Голос ее звучал глухо, смотрела она на сложенные на коленках руки, но каждое ее слово врезалось в мозг, словно ножом по живому проходилось. — Сила дается, я думаю, не для того, чтобы мы становились одиночками и изгоями… И не для того, чтобы ломать себя через боль… Я еще ничего не знаю и, наверное, могу ошибаться… Но пока, я понимаю одно… Если бы были те, кто готов был бы поддержать друг друга и использовать свой дар для того, чтобы помочь освоиться в новом волшебном и трудном мире другому… Возможно, гораздо меньше было бы тех, кто пытался бы подставить подножку, отнять дар… Если бросать друг друга в самый тяжелый момент без поддержки… Если как щенят в реку, чтобы сами как могли учились плавать… Выплывешь, флаг тебе в руки. Не выплывешь… и не надо. Сдохни… Зачем тогда люди вообще заводят детей? Заботятся о них? Учат жить? Занимаются бесполезной работой, так выходит по-вашему? Что ж они сразу не бросают всех детей сразу после рождения? И не наблюдают со стороны, выживет или нет… Должны быть какие-то общечеловеческие ценности, понятия, мораль, в конце концов. Получается, что если у тебя есть дар, то ты дерьмо по определению, с которым изначально не стоит возиться? Неужели все люди с даром думают так, как вы? Неужели все видят в подобных себе соперников у кормушки? Я в это просто не верю… Это вам просто не повезло. Вас, окружали, наверное очень плохие люди, вот вы и решили, что все вокруг плохие и хороших нет… Но вы не правы, слышите?! Хорошие люди есть!