— А вы что здесь делаете? — спросил Питер.
— Попал на севере в плен, — ответил Бартон. — К этим ребятам. Там, в тылу, набирают людей для Фалькенберга. Я записался, и меня отправили на поиски еще нескольких подходящих парней. Если хотите примкнуть, милости просим. Через неделю улетаем с этой планеты; и, конечно, на этой планете вы больше воевать не будете.
— Я вам говорил, что я не наемник.
— А кто вы? — спросил Бартон. — К чему вы вернетесь? Лучшее, на что вы можете здесь надеяться, — что вас интернируют. Но вы не обязаны принимать решение немедленно. Давайте вернемся в город. — Они через оливковые рощи направились в Сарагосу. — Вы делаете выбор в пользу службы СВ, — сказал Бартон. Это не был вопрос.
— Да. Наемником Фалькенберга не буду…
— Думаете, здесь будет мир, когда уйдет Флот СВ?
— Нет. Но я бы хотел сам выбирать свои войны.
— Вам нужна причина. Мне тоже была нужна — когда-то. Теперь я смирился с тем, что имею. Не забывайте две вещи, Пит. В таком отряде, как у Фалькенберга, вы не выбираете противника, но вам никогда не приходится нарушать слово. И как вы теперь будете зарабатывать на жизнь?
У Питера не нашлось ответа. Они пошли дальше.
— Кому-то нужно поддерживать здесь порядок, — сказал Бартон. Подумайте об этом.
Они дошли до города. Наемники-фридландцы в него не входили; зато показалась колонна солдат-монархистов. Сапоги грязные, одежда порвана — внешне они не очень отличались от остатков роты Питера.
Когда монархисты вошли в город, жители выбежали из домов. Они выстроились по обе стороны улицы. И когда показались карлисты, послышались приветственные крики.
Лисандр осушил свой стакан. Графин опустел.
— Неплохая история, капитан. А кстати — что вы сделали с атомной бомбой?
— Отдал Фалькенбергу.
— А он?..
— Не знаю.
— Во всяком случае у майора Бартона ее нет, — сказал Лисандр.
— Не забудьте, это происходило двенадцать лет назад. И если Эйс Бартон решит, что ему нужна атомная бомба, он ее раздобудет.
— Двенадцать лет, и вы по-прежнему высокого мнения о нем?
— Конечно. И мне совсем не хочется с ним так встретиться.
— Может, и не придется, — сказал Лисандр. — Полковник Фалькенберг сказал губернатору Блейну, что вопрос политический и решать его нужно политическими средствами.
— Надеюсь, он прав, но Эйс легко не сдастся.
— Конечно, есть простое решение…
— Какое?
— Просто перехватить урожай, который сейчас у него.
— Да, это подошло бы, — усмехнулся Оуэнсфорд. — Но Эйс понимает это не хуже нас. Он очень умно спрятал эту штуку. Роттермилл загонял своих людей, заставляя изучать снимки со спутника, но пока они ничего не высмотрели.
— А нельзя подкупить кого-нибудь из плантаторов?
— Пытались. Они тоже не знают. Очевидно, Бартон сообщает им пункт доставки, а оттуда урожай переходит к его войскам.
Вечерняя выпивка не способствовала мысленной сосредоточенности Лисандра. Он нахмурился.
— Это должно быть очень большое укрытие. Даже если урожай концентрированный, его тонны. Нелегко спрятать.
— Может, и так. Но они это сделали.
Лисандр закрыл дверь и прислонился к ней. Он не стал зажигать свет. Серый рассвет позволял видеть достаточно, чтобы не наталкиваться на мебель, и, несмотря на средство Оуэнсфорда, яркого света он бы сейчас не выдержал.
— Спать, — пробормотал он. Выбрался из рубашки и брюк, швырнул их на кресло и направился к кровати.
Там кто-то был.
— Какого дьявола?
— Гммм? Линн?
— Урсула?
— Боже, который час?
— Четверть шестого. Что ты здесь делаешь?
— Я не хотела спать одна. Чего ты стоишь? Здесь холодно.
— Долго не будет. — Он лег и приладился к изгибам ее тела. Несколько мгновений спустя мягко, но решительно отвел ее руки. — Не сейчас, Урса. Пожалуйста.
— Голова болит?
— Не так сильно, как бывало.
— Нужно было пить воду.
— Боже, дорогая. Чем, по-твоему, я занимался?
— Ты часами пил воду? Ну, ваше высочество… Он рассмеялся, но от этого заболела голова.
— Вода. Средство от похмелья. Рассказ капитана Оуэнсфорда.
— Должно быть, интересный был рассказ!
— Очень. Еще мы пытались понять, где эти проклятые ранчеро прячут галлоны и галлоны наркотика. Но ни к чему не пришли.
— Ну, хорошо. Спокойной ночи.
— Урса… что ты собираешься делать утром?
— Позавтракать с тобой. Спокойной ночи.
Офицерская гостиная была пуста. Лисандр и Урсула выбрали столик в углу, так, чтобы их не слышал официант, и поставили свои подносы с завтраком.
— Прости за такой выбор, — сказал Лисандр, поморщившись при виде тарелки с чем-то похожим на зеленую овсянку.
— Уже поздно, нам повезло, что вообще что-то получили. А ты выглядишь гораздо лучше, чем полчаса назад.
— Собираюсь прихватить формулу этого витаминного напитка на Спарту. Мы сделаем его правительственной монополией и через пять лет сможем отменить все налоги. — Он чокнулся своей кофейной чашкой с ее. — А теперь, может, расскажешь, что у тебя на уме все утро?
Она отхлебнула кофе.
— Линн… ведь они должны перевозить этот наркотик вертолетами, верно?
— Кто?
— Плантаторы. Мятежники.
— Да, вероятно. А почему ты об этом думаешь?
— Разве мне не должно быть интересно? Или это чисто мужская проблема?
— Послушай, Урса. Я этого не заслуживаю. Она вздохнула.
— Да. Наверно, не заслуживаешь.
— Так в чем дело? У тебя есть идея?
— Может быть. Не знаю.
— Ну, расскажи.
— Я… мне стыдно…
— Что? Это же я, вспомни. — Он поставил кружку с кофе и обнял ее за плечи. — Что бы это ни было…
— Конечно. Ну, хорошо. Это случилось за шесть недель до твоего прилета на Танит. До нашей встречи.
— И что?
— Помнишь, я тебе рассказывала, что нас, девушек из отеля, посылают на плантации?
— Боже! Ты хочешь сказать, что тебя…
— Нет, не меня. Не совсем. Мне повезло. Я была… не смотри на меня, пока я рассказываю.
— Что бы это ни было, лучше расскажи. Так в чем дело?
— Я была… на праздновании дня рождения сына плантатора. Ему исполнилось шестнадцать. Я была… ты ведь читал Мида и Бенедикт,5 верно? Так вот, это и есть обряд совершеннолетия на Таните. — Она сухо рассмеялась.
— Урса… — Он обнял ее крепче.
— Ну, неважно. Это была… работа. Но произошло и кое-что еще. Тогда для меня это ничего не значило, но сейчас…
Лисандр опустил свою ложку.
— Рассказывай.
XV
— Внимание! — официально произнес капитан Фаст. Фалькенберг вошел, и все встали. Он занял свое место во главе длинного стола.
— Господин президент, весь ли совет полка в сборе?
— Да, сэр, — ответил капитан Алана.
— Благодарю вас. Главный старшина, приняты ли меры по обеспечению безопасности помещения? Спасибо. Объявляю заседание открытым. Прошу садиться.
Фалькенберг оглядел два ряда знакомых лиц. Офицеры расположились по старшинству, в дальнем конце главный старшина и старшие унтер-офицеры. Штатских женщин представляют Беатрис Фрейзер и Лора Брайант. Лица возникают и исчезают, но структура совета полка не менялась с тех пор, как 42-й полк морской пехоты Совладения был расформирован и предпочел держаться вместе в качестве Легиона наемников Фалькенберга.
— Первый пункт. Поздравляю с окончанием кампании против Свободного государства, проведенной с небольшими жертвами. Молодцы. Конечно, операция была дорогая, и это позволяет перейти ко второму пункту. Финансовый отчет. — Все зашуршали бумагой, разбирая напечатанные листочки. — За последние месяцы мы истратили свыше семисот снарядов с разделяющимися боеголовками и сорок тысяч зарядов других видов оружия. В одной только операции против Свободного государства мы использовали тридцать ракет «Медвежий коготь» и шестьдесят снарядов для минометов. Все, разумеется, было необходимо, но убыль нужно возместить. Капитан Алана добилась существенной экономии в рутинных операциях, но, боюсь, этого недостаточно. Необходимы дальнейшие сокращения. Замечания?
5
Джордж Херберт Мид, 1869–1931, и Руфь Фултон Бенедикт, 1887–1948, — американские антропологи. — Прим. перев.