— А нас не будут поджидать мятежники? — спросил Парди. — Если мы слышим штаб, они тоже могут услышать.
Мисковски знаком велел молчать, пока они шли по чаще. Когда подлесок поредел, снова можно было говорить.
— Нет, — сказал Тендон. — Вот что происходит, когда нам посылают луч, который нас находит. Не точно, но мы на его линии. Они направляют луч туда, где, по их мнению, мы находимся. Я улавливаю его и настраиваю прибор. Тот посылает сигнал, который ловят наши. Тогда они сужают луч так, что, когда он доходит до нас, его ширина не больше десяти метров. Всякий, кто хочет нас подслушать, должен оказаться между нами и передатчиком. Это очень маловероятно.
— К тому же передача кодируется, — сказал Мисковски.
— Ага. — Парди всмотрелся в заросли и свернул направо… — Внимание впереди. Что-то в грязи.
— Вимы? — спросил Клаудуокер.
— Может, просто бревно, — сказал Парди. — Но лучше не проверять.
Мисковски вздрогнул и поднял штык на уровень груди.
— Парень, я рад, что ты с нами.
Они молчали, пока не миновали небольшую открытую площадку, залитую грязью.
— Если все получается хорошо, почему мы не можем точно так же отвечать им? — спросил Парди.
— У нас с собой нет оборудования. Невозможно точно нацелить луч, — объяснил Тендон. — Конечно, будь у меня ровная платформа и достаточно времени, чтобы установить приборы, я мог бы засечь луч, но бесполезно пытаться делать это из уборной в деревне твоего дяди.
Они пошли дальше. Парди шел впереди. Густая грязь засасывала сапоги, но колючий подлесок ничего не мог поделать с нейлоном обмундирования. Через час Парди остановился и подождал Мисковски.
— Сарж, джунгли становятся гуще. Мы затратим много времени.
— Дьявольщина. Мы и сейчас идем не быстро.
— Но пойдем еще медленней.
— Да, вижу. Ничего не поделаешь.
— Кое-что можно, сарж. К востоку от нас вода. Не помню: далеко ли? Но не дальше пяти километров. Ручей в низине. Течет мимо деревни и вниз до самого моря. Можно пройти туда и плыть в лодках.
— В лодках? А где мы возьмем эти лодки?
— Я могу вернуться и взять их взаймы, пока вы будете добираться до воды. Потом приведу лодку и прихвачу вас.
— Не знаю, — сказал Мисковски. — Тендон, что сказали относительно наблюдения за тем местом?
— Все так, сарж. Парни Бартона, вероятно, следят за всей местностью вокруг плантации. Возможно, вертолетные патрули, но может, и нет.
— Парди, как близко эта река…
— Не река, сарж. Скорее проток…
— Река, проток, ручей — без разницы. Насколько близко он подходит к плантации?
— Он течет по открытой местности в шести километрах к юго-востоку, но нам так далеко не забраться. Там слишком глубоко. Можем выйти восточнее плантации — и напрямик. Джунгли там частые, как здесь, но идти около километра, не больше.
— Парень говорит дело, сказал Клаудуокер. — Мы за день больше двадцати километров в этих джунглях не пройдем, как бы ни старались. Может, и столько не осилим.
— Верно, — сказал Парди. — Лодки сберегут нам день, а то и два.
Мисковски пристально посмотрел на Парди.
— Ну… Ладно. Клаудуокер, пойдешь с ним.
— Он мне только помешает, сарж, — сказал Парди.
— Хорошо. Как ты узнаешь, где нас встретить?
— Вы пойдете прямо на восток, — ответил Парди. — До низины доберетесь к темноте. Пропустить не сможете: вода будет по пояс. Заночуйте там. Я выйду на рассвете. Мне потребуется не больше двух часов. Ждите меня.
— Хорошо, только на рассвете не выходи. Дай нам еще пару часов — вдруг мы доберемся до места не так быстро, как ты. Понятно?
— Да, сарж!
Мисковски и остальные смотрели вслед Парди; тот исчез в подлеске, который они только что миновали.
— Неплохо, — сказал Овасси.
— Да, парень справится. Ладно. Нам предстоит попотеть.
Световая указка капитана Роттермилла двигалась по изображению на стене ситуационной комнаты.
— Подходящее расположение, — сказал капитан. — Глубокая вода с юга. С трех остальных сторон невысокие холмы. Во всех направлениях на сто километров густые джунгли. Одна узкая дорога ведет на северо-запад, где соединяется с главной дорогой на Дагон. Большая плантация, шесть зарегистрированных вертолетов, оживленное вертолетное движение.
— Заметили что-нибудь новое на снимках со спутника? — спросил Иен Фрейзер.
— Ничего, — ответила лейтенант Свенсен.
— Ничего серьезного, — сказал Роттермилл. — Но я тут немного покопался. Смотрите.
На столе появилась сделанная со спутника фотография поместья Рошмон, сменившаяся компьютерным изображением главного здания поместья и холма, на котором оно стоит. Очертания с одной стороны холма рядом с вертолетной площадкой стали отчетливей и раскрылись.
— Очень большое увеличение, — сказал Роттермилл. — Разумеется, никаких доказательств. Если здесь есть дверь? Они постарались использовать материал, который в инфракрасном излучении дает тот же сигнал, что окружающие камни. Ни одной прямой линии. Это трудно устроить, но возможно.
— Глубокая вода, — сказал Фалькенберг. — Насколько глубокая?
— Двадцать-тридцать метров, — ответил Роттермилл. — Может, больше. Карты этого района неточны. Меньше пятидесяти, больше двадцати.
— Достаточно, — негромко сказал Фалькенберг. Он наклонился, разглядывая снимок. — Здесь три строения. Пристань?
— Что-то вроде плавучей платформы, сэр, — сказала лейтенант Свенсен. — Можно использовать как причал. Полковник, вы считаете…
— Совершенно верно, — сказал Роттермилл.
— Несомненно, это весьма необычно, — сказал Фалькенберг. — Только глупцы регулярно выходят в глубокие воды на
Таните. Может ли посадочный корабль использовать эту воду, капитан?
— Трудный вопрос, сэр, — ответил Роттермилл. — Залив достаточно длинный. Может, чуть узковат. Зависит от типа посадочного корабля.
— А может ли здесь действовать какой-нибудь посадочный корабль с Танита?
— Никоим образом, полковник. Этим корытам нельзя садиться и в плавательный бассейн. Опуститься они могут, но уж никак не взлетят.
— Но военный корабль может приводниться и взлететь, — сказал Фалькенберг. — Особенно если груз не слишком большой.
— Да, сэр. Я думал об этом, но на Таните нет ни одного посадочного корабля морской пехоты СВ, — сказал Роттермилл. — Я проверил. С самого начала не было, а крейсер, который улетел неделю назад, взял с собой все свои шлюпки.
— Вы в этом уверены?
— Да, сэр.
— Хорошая работа. Сомневаюсь, чтобы капитан Андреев мог участвовать в заговоре против Флота, но полезно знать наверняка. После отлета «Киреева» не было никаких кораблей?
— Нет, сэр. По крайней мере офис губернатора ни о чем подобном не сообщал, а они должны нас извещать о всех переменах в космическом движении.
Фалькенберг нахмурился.
— Сезон сбора урожая почти закончился, убрано свыше девяноста процентов. Скажите мне, капитан Роттермилл, Эйс Бартон — дурак?
— Нет, сэр.
— Совершенно верно. Так что же он намерен делать с этим… грузом?
— Мы всегда знали, что за ним должен прийти корабль, — сказал майор Севедж.
— Никаких сомнений, майор, — подтвердил Роттермилл. — Другого способа превратить урожай в наличность не существует.
Он выдвинул из стола клавиатуру и начал что-то набирать.
— Корабль должен прийти быстро, — сказал капитан Фаст. — Чем дольше они будут ждать, тем вероятнее разные неприятные случайности. Например, нападение на Рошмон. Полковник, объявить тревогу?
Фалькенберг нахмурился.
— Джереми?
— Первая ступень. Готовность к выступлению, — сказал майор Севедж. — Но пока выступать не нужно. Что бы ни планировал Бартон, у него определенно есть противовоздушная защита плантации.
— Согласен, — сказал Фалькенберг. — Эймос, прошу вас…
— Да, сэр. — Капитан Фаст быстро печатал на клавиатуре компьютера.