- Забыл, куда идти? – лениво спросила я.
- Нет, конечно, я просто ещё дороги не нашёл, - ответила Дух Запада таким тоном, будто возвращала кому-то подохшую утку, настаивая, что та жива.
Наблюдая, как Дух Запада бесцельно бродит туда-сюда, я закатила глаза и догнала её:
- Да ладно, Даже если не найдём Божескую тварь, всё равно неплохо для разнообразия. А то мне до смерти надоело торчать в замке последние несколько дней.
- О! – Дух Запада вдруг остановилась.
По её чрезвычайно уверенному выражению я поняла, что дорога, должно быть, наконец-то найдена. Я тайно праздновала нашу не пропавшую удачу.
Дух Запада жестом указала на большое странное дерево с тремя наростами.
Я жёстко ударила её.
- Кого волнует какое-то дерево? Давай, ищи дорогу!
- Искать дорогу? – спросил голос.
Я была столь расстроена, что рассыпалась в проклятьях:
- Искать дорогу к Божеской твари, разумеется! Если, конечно, не хочешь оставаться трансвеститом на всю жизнь!
Однако, Дух Запада не ответила, продолжая тупо смотреть на что-то за моей спиной. Оттуда и раздался тот же голос:
- Божеская тварь? Вы ищите меня, Анруя?
Я медленно обернулась, пытаясь представить, как выглядит Божеская тварь. Может быть Кирин*, Феникс, огромный древний дракон?
<* Кирин или Цилинь – мифическое существо из восточно-азиатских культур. В Китае главное из 360 животных, проживающих на суше. Его иногда включают в перечень четырёх благородных животных наряду с китайскими драконом, фениксом и черепахой — вместо тигра. Как правило, у него несколько рогов, зелёно-голубая чешуйчатая кожа, тело с копытами коня или оленя, голова дракона и медвежий хвост. Японского кирина чаще всего его изображают с чешуйчатым телом, напоминающим тело пятнистого оленя, одним рогом и пышным хвостом. Его тело часто окутывает пламя, кроме того, существо может дышать огнем. Наиболее близкий европейский образ – единорог. (...)>
Увидев, я удивилась. С первого взгляда, я поняла, что божеские твари не ограничиваются внешностью кирина. Посмотрев снова, я осознала, что божеские твари встречаются в нашей повседневности. Взглянув в третий раз, я пришла к выводу, что у программистов «Второй Жизни» что-то не так с головой.
«Чёрт возьми! Как божеская тварь может быть… Моллюском!»
Между двумя приоткрытыми веероподобными раковинами виднелось нежное белое мясо с розовым оттенком. Возникла сумасшедшая мысль, сколько времени потребуется, чтобы съесть этого моллюска, в три раза превосходящего меня по размеру. Однако, два глаза, сидящих прямо посреди этого мяса остановили слюни, уже собравшиеся капать с моего рта. Говорят, голову хорошо есть для головы, а глаза – для глаз. Вот только вряд ли вы бы сумели набраться мужества проглотить глаза моллюска, даже если бы это дало вам идеальное зрение.
А ведь он ещё и разговаривает! Одна мысль о говорящем Пельмешке исключает желание рассматривать его в качестве еды. А что уж говорить о моллюсках! Дрожащим голосом я произнесла:
- Моллюск, моллюск, а почему ты моллюск?
- А что, никогда раньше не видел моллюсков? – очень любезно и мирно спросил меня моллюск.
- Э… Видел…
«Только немного не так, они были в горшке, потом испытывали тесный контакт с моим ртом и, наконец, становились частью белковой составляющей моего тела».
- Значит ты не умеешь распознавать моллюсков, - снова вежливо спросил моллюск.
«Есть люди, не умеющие распознавать моллюсков? – по моему лицу протекли три чёрных линии.* Я действительно не знала, что на это ответить.
<* три чёрных линии – способ представления умерщвления в манге ()>
- Ты предвзято относишься к моллюскам? – доброе выражение и дружественные глаза моллюска приобрели жестокий оттенок, а изначально бело-розовое мясо стало наливаться странной краснотой.
Окружающая атмосфера внезапно изменилась: небо потемнело, нагоняющий дурное предчувствие ветер порывами задул в нашу сторону, опавшие листья закружились в диком танце, и даже деревья завыли словно злые духи.
- Будь осторожен, пацан, прошлый раз в такой же ситуации и после такого же вопроса меня сделали трансвеститом! – прошептала стоящая рядом Дух Запада.
«Ну, мне следует сказать моллюску, что я уже трансвестит, поэтому нет необходимости меня изменять… Нет же! – я ударила себя. – Сейчас проблема в другом! Как мне успокоить разгневавшегося моллюска?!»
Во вспышке вдохновения я достала моего драгоценного… Блин, ничего я не предполагала. Я просто достала Пельмешку и выкрикнула, приложив всю силу своих лёгких, в направлении моллюска, находящегося на грани применения насилия:
- О, Великий моллюск, у меня не было намерений оскорблять моллюсков. Посмотрите, господин, я даже забочусь о Пельмешке, моей дочери… Нет, моём сынишке. Как я после этого могу предвзято относиться к моллюскам, повелителям моря?
Небо прояснилось, дурной ветер стих, превратившись в мягкий бриз. Опасный взгляд моллюска стал любопытным и упёрся в Пельмешку, сидящего на моей руке.
- Малыш, ты предвзято относишься к моллюскам? – спросил он.
- Что такое моллюски? – глаза Пельмешки широко распахнулись в растерянности.
- Я моллюск.
Услышав это, Пельмешка радостно сказал:
- Привет, Моллюск, а Пельмешкино имя – Пельмешка.
- Меня зовут не Моллюск, а АнРуй, - поправил моллюск. – То есть, я зовусь АнРуй.
- Но моллюск сказал, что он Моллюск, а теперь ты АнРуй-Руй? Так который из тебя, моллюсков, Моллюск или АнРуй-Руй? – воскликнул Пельмешка, надув щёки.
«Никакой», - подумала я, ощущая, как капля пота катится с моего затылка вниз по спине.
- Моё имя – АнРуй, и я – моллюск, - терпеливо повторил АнРуй.
К сожалению, это было выше понимания Пельмешки, он продолжил выяснение вопроса:
- Это как-то странно, Моллюск-моллюск – это Моллюск-моллюск, АнРуй-Руй – это АнРуй-Руй. Почему АнРуй-Руй называет себя Моллюск-моллюск?
На лице моллюска, если можно так сказать, появилось странное выражение. Как я позже узнала, это был взгляд осознания. Не вините меня за непонимание. Сказать, что говорящий моллюск изменил выражение лица – уже само по себе подвиг.