— Я серьезно, Сэм. При торгах повышается адреналин и такой человек, как ты, обязательно почувствует соблазн перекупить произведения у других.
— Такой человек, как я? — переспросил он. — Парень с татуировкой?
— Да. Я имею ввиду не это. — Он заставлял меня нервничать, поскольку все его замечания, мне показались носили несколько личный характер. — Ты не можешь быть таким успешным, каким являешься, не будучи конкурентоспособным.
Он кивнул, но промолчал, внимательно осматривая зал, не упуская ничего из виду. Многие перешептывались, словно мы находились в церкви.
Я проследила за его взглядом, пока он наблюдал за людьми.
— Так ты сказал, что у тебя есть татуировка? — Спросила я. Нам следовало сосредоточиться на предстоящих торгах. По крайней мере, мне так уж точно. Но мне хотелось знать ответ на этот вопрос. Я хотела знать, как она выглядит.
— Только одна, — ответил он. — Я бы не просил тебя сделать то, чего сам не сделал.
Я не помнила, что видела татуировку у него на теле. Я резко вздохнула, вспоминая, как он проводил щетиной по моей щеке, когда входил, шепча, как ему нравится быт внутри меня.
— Ты в порядке? — спросил он, потянувшись к моим ногам и притянув мои колени к себе.
— Как она выглядит? — поинтересовалась я, как только он отпустил руку. Лучше спросить — где она находится?
Несколько человек вышли на сцену, и в комнате воцарилась тишина. Сэм повернул к ним голову.
— Ты довольно-таки скоро ее увидишь.
Прости? Я увижу его тату достаточно скоро? Это значит, что он собирался мне ее показать? Где она находилась? И как она выглядит?
В следующий раз?
Мы же не будем снова раздеваться. Ну, может… Но мне тогда понравилось, как он ко мне прикасался. Мне понравилось, что он никогда не повышал голос, говорил тихо, но его всегда слышали. Мне нравилось, как он двигался. Даже, как он дышал, казалось настолько обдуманно… настолько взвешенно, словно каждый вздох имел для него определенный смысл. В следующий раз, когда мы окажемся голыми, я обыщу каждый дюйм его тела, пытаясь найти татуировки.
Он толкнул меня, нарушив мои мечты.
— Смотри, — прошептал он, широко распахнув глаза. — У него правда в руках маленький молоток. — Он сжал мою коленку.
Я повернула голову к Сэму и не смогла удержать от улыбки. Он был взволнован. И мне нравилось, что я разделяла это событие с ним.
Лоты проходили быстро, и вскоре Лотрек был выставлен на продажу.
— Мне нравится цвет, — сказал Сэм, глядя на картину, выставленную на сцене.
Мне, на самом деле, она нравилась, и я была рада, что он выбрал ее. По своим цветам она напоминала яркие мультики, в которых присутствовали сильные мазки. Они казались веселыми.
— Ты хочешь сделать ставку? — спросила я.
Он качнул головой.
— За это я тебе и плачу.
Я не стала говорить ему, что никогда не делала этого раньше, поскольку он был прав. Это была исключительно часть моей работы.
В зале на несколько секунд до начала торгов установилась полная тишина. Организатор торгов представил картины, рассказав немного о происхождении и композиции картин, все это мы прочитали в каталоге, — и прежде, чем я успела перевести дыхание, начались торги. Один из участников торгов давал указания посреднику по телефону, не давая возможности никому подобраться к картине. Мой план состоял в том, чтобы выждать, пока один из первых участников торгов не выпадет, только потом поднять свою карточку с номером. Но я даже не успела ничего сказать, потому что буквально за несколько секунд была достигнута максимальная ставка, и картина ушла с молотка.
— Извини, — прошептала я, торги продолжились.
— Не стоит, — ответил он. — Оказывается, это очень весело. Напоминает старые добрые времена, когда я продавал вещи на улице, зарабатывая большие деньги. Там все разодевались в красивые одежды.
— Улица? — спросил я. — Когда ты это делал?
— И, поверь мне, люди там пахли намного приятнее.
Неужели родители заставляли его зарабатывать на колледж или типа того?
Наш следующий лот был ню литография Дега, которая шла с остальными, и он готов был купить ее. Торги начались с высокой отметки в сорок тысяч долларов. Мы могли согласиться на семьдесят пять. Я поощряла всячески Сэма не разбазаривать деньги, возможно, я сама была слишком консервативной. На шестьдесят торги застопорились, и я ухватилась за карточку, готовая поднять вверх руку. Я чувствовала, что Сэм наблюдает за мной, но я не смотрела на него. Когда были провозглашены шестьдесят пять, я посчитала это нашим шансом и подняла наш номер. Организатор аукциона признал мое заявление, ткнув в мою сторону пальцем.