– Проблема остается, – говорит Эванс. – Тео не сделает этого.
Голова все еще кружится от мысли о превращении татуированного, развратного богача в обходительного светского льва с невинностью хориста за одну ночь.
– Не сделает что?
– Ничего из этого. Извинения, благотворительные концерты. – Эванс качает головой. – Мистер Кенсингтон не хочет приводить себя в порядок. Несколько членов совета директоров были друзьями его отца. Они наняли вас, чтобы спасти его репутацию, чтобы дать ему последний шанс. Но ему все равно.
– Тогда ему нужен психотерапевт, а не корректор, – резко говорю я.
Эванс пожимает плечами.
– За те деньги, что мы вам платим, вы можете быть и тем, и другим.
На нем нет рубашки. На. Нем. Нет. Рубашки. Кто катается по Северному побережью в среду утром без рубашки?
Принц Тео, вот кто.
Он подходит ближе, напрягая мышцы груди. Его мускулы – не единственное, что в нем привлекает внимание. В нем все самое лучшее от скандинавской матери и поразительного отца: идеальная структура костей и бронзовая кожа. Густые брови над голубыми глазами. Достаточно длинные черные ресницы, способные вызвать зависть у любой женщины. Невозможно описать словами такого красивого мужчину, как он. Даже татуировки, спускающиеся по торсу и обвивающие почти всю правую руку, не умаляют его красоты. Татуировка в виде пантеры проходит по его бедру, исчезая под поясом брюк.
– Привет, детка, – говорит мне Тео с улыбкой, призванной растопить все трусики в округе. А может, только мои. Я уверена, что на подругах Тео их нет.
Я замечаю изящную букву V, которая ведет к паху. Мои женские части оживают, как двигатель «Мазерати». Ровное гладкое урчание, прямо между моих бедер.
Черт. Десять минут на работе, а я уже строю глазки своему боссу. Неважно, что он самый завидный или не завидный холостяк на Восточном побережье… возможно, во всем мире. Тео Кенсингтон – не тот парень, которого можно познакомить с родителями. Он – парень, которого ты тащишь в постель и потом сплетничаешь шепотом и в благоговейном тоне о нем со своими подружками, как о трахе всей твоей жизни.
Или, как крашенная продажная девка из сегодняшних развлекательных новостей, рассказывающая о нем всему гребаному миру.
– Мистер Кенсингтон.
Я протягиваю руку. Он игнорирует ее и подходит ближе. На мне самые высокие, самые профессиональные туфли-лодочки, а Тео все еще возвышается надо мной. В нем чувствуется напряженность, голодная энергия, что-то вроде мощного силового поля, которое могло бы стянуть с меня трусики, если бы они еще не растаяли.
Неудивительно, что все эти женщины прыгают к нему в постель. Неудивительно, что знаменитости участвуют в его частных секс-видео.
Неудивительно, что совет директоров компании его отца хочет, чтобы он ушел.
– Я Веспер Смит. – Я убираю руку, потому что он слишком занят раздеванием меня глазами. – Ваш новый медиа-консультант.
– Мило, – обращается он к моей груди. – Я с нетерпением жду, когда ты будешь работать подо мной.
Я напрягаюсь. Знаю, что выгляжу хорошо. На мне серый деловой костюм, который подчеркивает мои глаза, даже спрятанные за очками в черной оправе. Мои туфли на каблуках придают моим ногам убийственный вид и дают мне несколько дюймов дополнительного роста. Я выгляжу хорошо, не распутно, но мой новый босс разглядывает меня с ног до головы, как будто я манекенщица и он хотел бы трахнуть меня на капоте своей машины.
Мое сердце слегка замирает. Он и вправду блядун.
Я поправляю очки.
– Мистер Кенсингтон, – начинаю я самым строгим голосом. – Вы снискали себе не очень хорошую репутацию. Если вы не будете осторожны…
Тео прерывает:
– Где ты ее откопал, Эванс?
Музыка выключается, когда Эванс поворачивает ключ в Мазерати.
– У нее отличные рекомендации, мистер Кенсингтон.
– Отлично. Хочешь, чтобы я позвал дам обратно? – Он показывает большим пальцем, и я понимаю, что он говорит о трех женщинах, которые только что вышли из машины. – Мы можем устроить здесь фотосессию. Кое-что для тебя, чтобы выложить в Инстаграм.
Он думает, что я собираюсь вести его аккаунт в Инстаграм.
– Вообще-то, у нас есть более насущные дела. Нам нужно подготовить заявление, рассказать свою версию истории. У Пеппер Спайс уже есть пресс-тур… – Я останавливаюсь, когда он машет рукой перед моим лицом.
– Скучно. Ты горячая штучка, но говоришь, как друзья моего отца.
– Вот кто нанял ее, – сказал Эванс. – Они беспокоятся, что когда совет соберется в следующий раз, голосование будет не в вашу пользу.
Тео пожимает плечами.
Я хмурюсь.
– Вы потеряете место в совете директоров компании с миллиардными оборотами и даже не попытаетесь…
– Мне нужно в бассейн, – перебивает Тео. – Меня ждут друзья. – Он оглядывает меня с ног до головы, и я снова чувствую, как силовое поле тянет меня вперед, затуманивает разум, вызывает желание раздеться и сделать плохой выбор. – Ты можешь присоединиться ко мне… если на тебе будет бикини. – Подмигнув, он уходит.
Я поворачиваюсь к Эвансу.
– Покажи мне запись с сексом. Потом я спущусь к бассейну. Нам с мистером Кенсингтоном нужно немного поболтать.
Эванс провел меня по просторным залам особняка, мимо прекрасных картин с пейзажами и кораблекрушениями, мимо Вакха, ведущего компанию нимф и сатиров на пьяную оргию на пастбище. Здесь также есть несколько статуй, включая изображение Венеры де Мило из розового мрамора.
– Кто украшал это место? – спрашиваю я.
– Покойный мистер Кенсингтон нанял коллекционера, который выбрал эти предметы.
Я на цыпочках прохожу мимо обнаженной фигуры.
– Отец Теодора Кенсингтона был турком, верно? Иммигрантом?
Мне пришлось хорошенько поискать эту информацию. Мистер Кенсингтон-старший не хотел, чтобы его статус иммигранта был известен.
– Иммигрант, ставший магнатом-миллиардером, – подтверждает Эванс. – Который влюбился в принцессу.
– Кенсингтон звучит не очень по-турецки.
– Он сменил фамилию, когда получил гражданство.
– Как и дед Дональда Трампа сменил фамилию с Дрампфа на более престижную.
– Именно.
Я не пропускаю сухой тон Эванса, когда он входит в маленькую темную комнату. Пустые кофейные чашки стоят на столе под множеством установленных экранов. Пара охранников кивают, когда Эванс представляет меня.
– Значит, вы – специалист по исправлению, – говорит один из них. – Вы собираетесь его исправить?
Охранник указывает на экран, где Тео растягивается и позирует на доске для прыжков в воду перед публикой, состоящей из женщин в бикини. Одна из них уже топлесс. Второй охранник наводит на нее камеру.
– Я постараюсь, – говорю я, когда Эванс вручает мне ноутбук. Он ведет меня в укромный уголок и дает мне наушники. Я снимаю пиджак и включаю воспроизведение. На большом экране появляется мускулистая грудь Тео и красотки в бикини, а я сосредотачиваюсь на теневых фигурах на маленьком экране у себя на коленях. Я чувствую себя так, будто подглядываю.
Все как обычно.
Не знаю, как я стала мировым экспертом по урегулированию секс-скандалов, но после пяти успешных случаев: трех звезд спорта, обвиненных в сексуальных домогательствах, одного сенатора-филантропа и одного руководителя стартапа, который устроил дикую вечеринку за неделю до выхода его компании на биржу, – у меня появилась репутация. «Веспер Смит делает плохих парней снова хорошими». Этот заголовок был в «ХаффПост» в прошлом месяце.