– Какого черта ты делаешь? – Эванс оглядывает меня с ног до головы, когда вхожу в особняк. Я все еще в бикини и на каблуках; я захватила свое платье, но не успела надеть его обратно.
– Свою работу, – отвечаю я, надевая платье и завязывая его. – Я уже подготовила заявление Тео для прессы. Мне нужно только нажать «отправить». Мои контакты в СМИ позаботятся обо всем остальном.
Эванс хмурится. Он старой закалки, его нанял отец Тео. Вероятно, он не одобряет консультации со СМИ, проводимые у бассейна.
– Вы наняли меня для выполнения работы, – защищаюсь я. – Я ее делаю. Тео… мистер Кенсингтон согласился на мой план действий.
Эванс моргает.
– Правда?
– Он готов привести в порядок свой имидж. Сейчас я готовлю для него несколько интервью. Он обещал, что даст их.
Прямо перед тем, как засунул язык в женское декольте.
– Неужели? – Он трогает наушники в ушах, слушает мгновение, а затем шагает к двери.
– Куда вы идете? – Я спешу за ним.
– Мистер Кенсингтон только что уехал со всей своей бандой. В прошлый раз, когда он так сделал, они чуть не сожгли резиденцию Хэмптонов.
– Черт, – вздыхаю я и бросаюсь следом.
Глава 4
Спустя некоторое время оранжевый «Мазерати» подъезжает к обочине и незаконно паркуется. Эванс подъезжает за ним.
Я отцепляю пальцы от приборной панели и сиденья. Тео ведет машину так, будто участвует в гонке «Инди 500», а Эванс всю дорогу держался у него на хвосте. У начальника охраны, должно быть, куча практики. И судья в кармане, чтобы оплачивать штрафы Тео за превышение скорости.
– Где мы? – В городском квартале нет ничего узнаваемого, кроме нескольких обветшалых магазинов и уродливых зданий среди бетонных джунглей. Мы находимся к северу от Манхэттена, через несколько улиц от района с высоким уровнем жизни, вливаемся, так сказать, в немного грязный район.
– Скейт-парк. Мистер Кенсингтон купил пустующий участок и приказал застроить его через месяц после получения наследства.
– Конечно, построил, – бормочу я, глядя, как высокая загорелая фигура выходит из «Мазерати» со скейтбордом под мышкой. – Потому что ему двенадцать.
– Я думал, ты достучалась до него, – хмурится Эванс.
– Я тоже так думала, – говорю я и направляюсь в парк. Тео бросает свою доску, чтобы поговорить с несколькими друзьями, которые подъехали на джипе. Вскоре они все делают трюки, скатываясь по бетонным рампам.
Справа его компашка установила длинный ряд столов, покрытых белыми скатертями, с кучей еды. Канапе и другая пальчиковая еда, а также целый десертный стол с башней из кексов. Женщины сидят в стороне и наблюдают, стараясь, чтобы их сарафаны не касались бандитских табличек на бетоне.
Тео несколько раз подбрасывает свой скейтборд под ноги, прежде чем взмыть вверх и вниз по рампе. Он балансирует своим большим телом с изяществом и легкостью, выполняя некоторые движения. Он действительно хорош.
– Выиграл соревнования, когда ему было шестнадцать, – говорит Эванс.
– Правда? Это может быть полезно.
Я делаю для себя пометку, чтобы Мина покопалась позже.
Эванс встает и подает сигнал своей команде охраны.
– У нас гости.
Появились несколько неопрятных ребят, рубашки расстегнуты, джинсы обтрепаны. Они держат побитые скейтборды и смотрят на элитную группу, которая вторглась на их территорию.
– Подожди, – говорю я. – Им лет по десять. Не прогоняй их пока.
Несколько мальчиков крадутся к столу с едой. Когда их никто не останавливает, один хватает куриную палочку сатэй и бежит обратно к своим друзьям.
– Тео, – хнычет одна из девушек. – Они забирают нашу еду.
– Все в порядке, – машет рукой Тео. – Они могут взять столько, сколько захотят.
– Отставить, – говорит Эванс в наушник.
Соседские дети копошатся у столов. Разносчики спешат принести еще тарелок. Один из мальчиков протягивает руку над морем десертов и хватает верхний кекс.
– Они все съедают, – плачет блондинка.
Тео на секунду поднимает глаза. Его рубашка снята. Опять. Его татуировки представляют великолепное зрелище. Он пожимает плечами.
– Пусть едят пирожные.
Надувшись, блондинка топает обратно к машине в своих дизайнерских джинсовых обрезах и нелепых туфлях на высоких каблуках.
Дети поглощают еду. Тео присоединяется к ним, чтобы съесть мини-гамбургер, а затем они все отправляются к рампе.
Я подхожу ближе, слушая, как Тео управляет площадкой, приглашая детей по очереди на рампу.
– Эй, могу я взять твой телефон? – спрашиваю я одного мальчика. Когда он протягивает его, я начинаю делать снимки. Тео приседает, чтобы осмотреть скейтборд, пока трое детей заглядывают ему через плечо. Тео указывает на площадку, объясняя, как лучше заехать на рампу. Я снимаю небольшое видео и отправляю его в твиттер, добавляя самый популярный хэштег Тео.
– Что ты сделала? – спрашивает ребенок рядом со мной, когда я возвращаю ему телефон.
– Сделала тебя знаменитым, – говорю я ему. Использование его телефона, а не моего, сделает утечку в СМИ более достоверной. – Здесь будут несколько фургонов с новостными службами, и они захотят поговорить с тобой. Спроси Тео, можешь ли ты с ним сфотографироваться. Если сможешь, я куплю фото.
– Круто!
Конечно, через тридцать минут появились папарацци. Вспышки фотоаппаратов. Тео позирует с детьми. Он меняет свою дизайнерскую футболку на одну из выцветших футболок мальчика. Мальчик сияет. Они все делают трюки, и когда один из детей делает причудливый поворот, Тео отдает мальчику свой скейтборд.
Несколько дам вступают в игру, раздавая воду в бутылках и оставшиеся кексы. Блондинка все еще сидит, нахмурившись, в «Мазерати». Я ухмыляюсь ей, прежде чем перейти к новостникам, чтобы выдать комментарий. Это неожиданная поездка оказалась весьма успешной.
Когда я возвращаюсь, Тео подзывает меня к себе.
– Мистер Кенсингтон?
Он подходит ближе, наклоняет голову к моей. И тут я понимаю, что он в ярости.
– Какого хрена? Ты меня подставила.
Я моргаю.
– Устроила гребаный цирк для СМИ, -говорит он. – Ты позвонила в прессу?
– Нет. Я сделала фото и опубликовала его в твиттере с твоим хэштегом. Ты сейчас горячая штучка.
– Я всегда горяч, – произносит он все еще кокетливо под всем его негодованием.
– Горячие новости, я имею в виду. – Я покраснела. Мое глупое тело чувствует его гнев и думает, что это возбуждающе. Химию между нами невозможно отрицать. – Ты обещал мне несколько интервью, а потом уехал.
– Думал, ты поймешь.
– Ты ожидал, что я так легко сдамся?
– Да.
Он придвигается ближе, и его запах омывает меня. Капелька пота на его виске делает его шелковистые волосы темными.
– Ну, я так легко не сдаюсь. – Я стою на своем. – Я собираюсь сделать свою работу, нравится тебе это или нет. Я – корректор. И привыкла к сложным ситуациям.
– Я не хочу, чтобы меня исправляли.
Он нависает надо мной, тепло его тела бьет по мне, как тепловая волна.
– Что ж, очень жаль.
Из моего чертова лона капает. Мы так близко друг к другу, что между нами едва можно просунуть лезвие ножа. В этой ссоре есть нечто большее, чем неприязнь Тео к СМИ. Он, наконец-то, встретил кого-то, кто может ему противостоять. И не больно-то приятно, что я – та, кого он хочет трахнуть.
– Ты использовала детей как часть моей личной фотосессии. А теперь слышал, ты сказала СМИ, что я регулярно приезжаю сюда и катаюсь с ними? Ты возвращаешь должок?