Я пожимаю плечами.
– Неплохая идея? Ты построил парк, тебе нравится сюда приходить.
– Я не занимаюсь благотворительностью…
– Вообще-то, занимаешься. Начиная с трех часов дня. Юристы работают над добавлением «Скейт-парка для мальчиков и девочек» в Кенсингтонский некоммерческий фонд. Ты выделяешь один миллион на создание программы по скейтбордингу после школы для детей из неблагополучных районов. – Я одариваю его яростной улыбкой. – Я уже сказала детям, что ты будешь здесь на следующей неделе. Если только ты не хочешь отказаться…
Он качает головой, но я слышу скрежет его зубов.
– Расслабься, Тео. Это неплохая реклама. Все хорошо.
– Я, черт подери, пришел сюда не для того, чтобы…
– Я знаю. Но, как я уже сказала, появились дети, и ты был мил с ними. Потому что ты хороший парень.
Я тыкаю его в грудь. Мне больно. Его мышцы твердые. Слишком поздно понимаю, что только что ткнула своего босса в грудь. Но это не моя вина. Силовое поле между нами активировано.
Я отдергиваю руку.
– Ты хороший парень, – повторяю я.
– Нет, не хороший. – Он отступает, качая головой. Он еще сексуальнее, когда злится. Я не говорю ему об этом. – Больше так не делай.
– Мистер Кенсингтон! – Мужчина в белом поло и слаксах бежит трусцой. Я практически прыгаю между ним и Тео.
– Никаких интервью, – говорю я, надеясь, что Тео умерит враждебный язык тела до того, как камеры направятся сюда. Только этого нам не хватало, что Тео бросится с кулаками на репортера. – Мистер Кенсингтон не желает давать интервью в данный момент.
– Я не журналист. – Мужчина поднимает руки в насмешливой защите. – Меня зовут Роджер Уайт. Я управляю вон тем детским клубом. – Он указывает на низкое серое здание рядом с парком. – Я хотел поблагодарить вас всех за то, что вы пришли и пообщались с детьми.
– Мне доставило удовольствие, – говорит Тео, пожимая руку мистеру Уайту. Весь гнев покинул его. Он стоит высокий и гордый, наклонив голову, так милостиво, как будто он президент, принимающий награду. – Спасибо вам за работу, которую вы делаете. Сегодняшний день по сравнению с этим – капля в море.
– Мне то не знать. Например, – он кивает на двух подростков-близнецов. – Я знаю Билли и Кенни с тех пор, как они были малышами. Их мама работает допоздна, поэтому они каждый день посещают наш центр. Чем старше они становятся, тем больше отстраняются от нас. То, что вы сделали сегодня, очень много значит для них. И для меня.
– У мистера Кенсингтона имеется некоммерческая организация, которая заинтересована в партнерстве с местными детскими клубами, – вставляю я.
Тео слегка хмурится, но не поправляет меня.
– Я бы хотел услышать больше, – говорит мистер Уайт. – Я знаю, что вы заняты, но хотел бы пригласить вас на мероприятие «Детская Олимпиада», которое мы проводим. В центре города. Клубы с Восточного побережья собираются вместе, чтобы посоревноваться. Это завтра. Я знаю, что это приглашение в последнюю минуту, чтобы добавить к вашему расписанию, но…
– Я посмотрю, что можно сделать, – говорит Тео и снова благодарит мужчину, а я удовлетворенно улыбаюсь.
– Тео, – кричит блондинка из «Мазерати». – Мы можем ехать?
Тео игнорирует ее и берет меня за локоть, направляя к машине. Безумное влечение снова проскакивает между нами, заставляя меня почти спотыкаться, когда я иду по разбитому тротуару к черному «Эскалейду».
Для тех, кто смотрит со стороны, он провожает меня до машины, как джентльмен, перемещая руку на мою спину, чтобы поддержать меня. Я чувствую прикосновение его пальцев к моей спине, жгучее, как клеймо. Как будто он радиоактивный.
Он приближает губы к моему уху.
– Что я только что говорил тебе о позировании для прессы?
– Я не подсылала его к тебе, – шепчу я в ответ, игнорируя безумный стук сердца. – Это все сам мистер Уайт.
Я сажусь в машину и оглядываюсь, надеясь увидеть Тео, который играл с этими детьми. Настоящего Тео, с мягким и открытым взглядом.
Вместо этого он смотрит жестко, закрыто.
Я сглатываю и рискую.
– Он прав, и ты это знаешь. Мистер Уайт. Сегодня ты сделал хорошее дело. Мне жаль, если я испортила его с помощью прессы. – И мне жаль. Я думала, что битва была между нами и прессой. А не между тобой и мной.
Он смотрит на меня так долго, что я чуть не зову его по имени. Блондинка снова кричит, и он встряхивается, снимая чары. Слава Богу. Еще немного, и его силовое поле выдернуло бы меня из машины, и я прыгнула бы прямо в его объятия.
– Это еще не конец, – предупреждает он и закрывает дверь, а я дрожу от обещания и угрозы.
Вернувшись в особняк, я направляюсь в отведенный мне кабинет, чтобы проверить свой ноутбук. Пришло письмо от Мины с двумя словами. «Миссия выполнена». Я улыбаюсь. Мине нравится использовать кодовые слова, когда она реализует своего хакерского гения.
Звонит телефон. Эванс.
– Я только что получил указания от мистера Кенсингтона. Он сказал, что завтра едет на детскую олимпиаду?
Я ухмыляюсь и благодарю небеса за мистера Уайта.
– Думаю, да.
– Он также попросил не привлекать дополнительных журналистов, но сказал, что будет работать волонтером весь день.
Я тереблю телефон и чуть не роняю его. Когда снова подношу его к уху, мистер Эванс продолжает:
– Перед вылетом в Швецию.
– Он согласился на Швецию?
– Пока нет.
– Согласится, – говорю я и постукивая по деревянной столешнице стола. Я заставлю его согласиться на встречу с его бабушкой-королевой, даже если мне придется надеть бикини и подарить Тео танец на коленях.
Я не говорю этого вслух Эвансу.
– Мои люди следили за медиа. Очевидно, появилось еще больше секс-видео с Пеппер Спайс в главной роли. Она, видимо, записала по одному на каждого парня, с которым спала. Это во всех новостных шоу знаменитостей.
Молодец, Мина.
– Это должно немного отвлечь внимание от Тео.
– Согласен. – Эванс прочищает горло. – Я не знаю, как ты это сделала, но продолжай в том же духе. В конце концов, мы сможем убедить совет дать ему второй шанс.
Четыре часа спустя я закрываю ноутбук. Я назначила интервью Тео на четверг и опубликовала его заявление с просьбой к прессе «уважать его частную жизнь». Я подтолкнула нескольких друзей прибегнуть к помощи Пеппер Спайс, которая все меньше похожа на достоверный источник и все больше на меркантильную шлюху. Мне не нравится выливать грязь, чтобы очистить имидж клиента, но если Пеппер сама поливает грязью, то самое меньшее, что я могу сделать, – это направить на нее камеру.
Я только закончила ужинать, как снова зазвонил телефон.
– Он ушел, – ворчит Эванс.
– Опять? Разве вы не забрали его ключи?
– Забрал. Наверное, взял «Порше».
– У него десять машин. Когда вы забираете ключи, вы должны забрать их все. – Я подхожу к окну и раздвигаю шторы, как будто ожидая увидеть, как Тео проедет по дороге перед домом. – Мы уезжаем завтра в восемь. У нас нет времени, чтобы вытащить его из бара и отрезвить. Мы не можем больше медлить. У нас нет времени.
– Знаю. Мы пытаемся отследить его телефон.
Я отхожу от окна, потирая виски. Головная боль прошла, но чувствую, что она возвращается с новой силой.
– Может, он просто в бассейне с остальной своей бандой?
– Он отправил их домой. Думал, что он направился в свои комнаты. Сейчас мы обыскиваем резиденцию в его поисках.
Проклятье.
– Хорошо. Я помогу.
Я беру ноутбук и иду в свою комнату. Если собираюсь преследовать своего клиента, то сделаю это в кроссовках «Найк», а не на лабутенах.