– Я лучше посплю в конюшне рядом с моими лошадьми.
Ренье был не настолько глуп, чтобы оставить ценных лошадей без присмотра в этой нищей стране.
– Как хочешь, горячая голова. – Говоривший с ним, самый старший из мужчин, на чьем лице морщин было больше, чем в Пиренеях ущелий, выпустил кольцо дыма и стал смотреть, как ветерок уносит его. – Куда едешь?
– В Хамелдон. – Ренье спешился. – Сколько мне до него осталось?
– На таких хороших лошадках доберешься завтра до заката.
Еще двое мужчин кивнули, а третий возразил:
– Ох, Финден, он ведь молод и торопится. Так что если он поспешит, то будет там вскоре после полудня. Если раньше не сломает себе шею.
Ренье холодно улыбнулся:
– Если я и сломаю чью-то шею, то определенно не свою.
Услышав скрытую угрозу, все четверо мужчин подняли мохнатые брови, но, судя по их виду, не испугались и не встревожились. Еще бы! Их было четверо, а он один. Они могут его скрутить, если пожелают. Но задачей Ренье было убедить их в том, что такие действия принесут им больше проблем, чем выгоды.
– Ну что ж, – проговорил Финден. – Тогда тебе стоит позаботиться о лошадях. А мы скажем миссис Герди, чтобы накрыла ужин для еще одного человека.
Ренье отвернулся было к коням, но тут же снова обратился к мужчинам:
– Кто-нибудь из вас был в Хамелдоне?
– Мы возвращаемся с базара, – ответил Финден.
– А вы не видели девушку с волосами цвета рассветного солнца?
– В Хамелдоне или по пути?
– Хоть в Хамелдоне, хоть по пути. Так вы ее не видели? Она должна была ехать с сопровождающим.
Мужчины переглянулись.
– Нет. Не видели.
«Странно, что не видели, – подумал Ренье. – Разве что на нее еще до этого было совершено нападение».
– Может, миссис Герди что-нибудь знает. – Самый старый из мужчин кивком указал на открытую дверь. – Она содержит постоялый двор и видит всех, кто проезжает отсюда до рынка.
Ренье отвел лошадей в конюшню, почистил, задал им овса и вернулся в дом. Его преследовали мрачные мысли. Годфри не должен был забраться в такую глушь в поисках своей жертвы. Однако не мог не проехать по этой дороге, когда вез Сорчу в монастырь.
Мужчины тем временем исчезли, а в дверях появилась высокая дородная женщина, чьи толстые кулаки вызывающе упирались ей в бока.
– Показывай мне свои деньги. У меня тут не богадельня.
Ренье в упор посмотрел на нее и вытащил монету из кошелька, который нашел в седельной сумке Макларена.
Женщина хмыкнула, забрала монету и исчезла в доме.
Он вошел следом за ней и остановился, моргая, пока его глаза не привыкли к полумраку. Дым поднимался от скудного торфяного огня, горящего в центре примитивной комнаты. Над ним на крюке был подвешен кипящий котелок. На горячем плоском камне жарились колбаски.
Мужчины уже сидели за длинным дощатым столом и, громко чавкая, ели рагу, кто деревянной ложкой, кто макал в него хлеб, кто вытаскивал кусочки мяса пальцами.
Ренье не пожалел о своем решении спать в конюшне.
Он сел за стол. Хозяйка плюхнула перед ним миску с едой. Достав ложку Макларена, Ренье принялся есть, тоже громко чавкая. Он был слишком голоден, чтобы соблюдать приличия, тем более что хороших манер здесь никто не оценил бы. Когда миссис Герди поставила на стол тарелку с колбасками, его нож заставил остальных замереть неподвижно, пока он не подцепил себе самую большую.
Это было демонстрацией силы, потому что он нисколько не доверял этим людям, и им следовало понять, что он не будет легкой добычей.
Утолив голод, Ренье отодвинулся от стола и с величественным видом спросил у хозяйки:
– Вы не видели проезжавшую по этой дороге молодую женщину с волосами цвета рассветного неба?
Хозяйка угрюмо уставилась на него:
– Но этой дороге женщины не ездят. Это слишком рискованно.
– Ее сопровождал мужчина по имени Сэнди.
Миссис Герди недоуменно уставилась на него:
– Сэнди? Да, Сэнди здесь был.
– А женщина нет?
Хозяйка фыркнула:
– У Сэнди нет женщины. Он мрачный мерзавец, вот он кто.
Хозяйка вернулась к огню, бросив жариться еще одну колбаску, предоставив Ренье смотреть на нее и гадать, каким же должен быть характер у Сэнди, чтобы эта женщина назвала его мрачным.
Финден стер подливку с бороды.
– А ты потерял свою женщину, парень?
– Да, потерял.
– Стыдобища, когда кобылка пропадает. – Он понимающе прищурился. – Но ведь есть и другие.
– Для меня – нет.
У Ренье осталась только одна принцесса.
– А! Вот оно что! Пожалуй, я твоей женщины не видел. Но может, она свои волосы прикрывала?
– Может, и так.
Ренье так отчаянно спешил ее догнать, что не подумал о том, что монахини могли нарядить ее в монашеское облачение или переодеть в… в кого?
Стоявшая у огня хозяйка ответила на его мысленный вопрос.
– С Сэнди ехал паренек. Сэнди собирался вернуться, а паренек сказал, что поедет в Эдинбург.
Охваченный ужасом, Ренье вскочил на ноги.
– У паренька были волосы цвета рассветного неба?
– Насчет этого не знаю, – ответила она, – но у паренька волосы были рыжие, как морковь. Думаешь, это была твоя женщина?
Ренье претила мысль о том, что Сорча переодета парнем. Неужели мать Бригитта не понимала, что смазливого мальчишку могут изнасиловать с той же вероятностью, что и девушку?
Хорошо, что Сорча почти не общалась с мужчинами и такая же робкая, как монахиня. Она будет держаться в стороне от всех, не станет беседовать с незнакомыми, тем более с мужчинами.
Ренье медленно опустился на лавку.
Хорошо, что он вспомнил об этом! Пусть Сорча плохо знает жизнь, зато она подозрительна и осторожна.
К счастью для Ренье, он не знал, что в эту минуту Сорча стояла в общем зале таверны «Коричневый петух», обнимая за плечи двух новых друзей, Майка и Хаверфорда, распевая песенку под названием «Твои сиськи с виду как арбузы, но во рту на лимон похожи». И настроение у нее было отличное.
На следующее утро Сорча на прощание пожала руки мистеру и миссис Маккатчен.
– Большое спасибо за то, что позволили мне остановиться в вашем превосходном заведении. Ничего удивительного, что мне порекомендовали именно ваш постоялый двор.
– А, мы прекрасно провели с тобой время. – Круглое лицо мистера Маккатчена сияло, словно полная луна. – Лучшего вечера и не припомню. – Он ткнул локтем жену. – Правда, Нелли?
– Да уж, лучшего не было.
Миссис Маккатчен, настолько же худая и высокая, насколько ее супруг был низеньким и круглым, вытерла руки о передник и порывисто обняла Сорчу, прошептав ей на ухо:
– Я запомню твой совет насчет того, чтобы кричать на поросенка, а не на Маккатчена. Они похожи, как братья, хороший совет – и я успокоюсь, и Маккатчен перестанет хмуриться.
– Он хороший человек, раз за него вышла такая прекрасная женщина, – сказала Сорча.
– Я ему об этом напомню.
Миссис Маккатчен улыбнулась супругу, а тот ответил ей блаженной улыбкой мужчины, которого накануне ночью приласкала женщина.
Сорча повернулась к кузнецу Дэвису:
– Спасибо, что посоветовал мне зайти сюда. Было очень приятно с вами познакомиться. Надеюсь, мы когда-нибудь еще встретимся.
Дэвис пророкотал:
– Угу. Если снова будешь проездом в Хамелдоне, обязательно меня разыщи, и мы снова опрокинем по кружечке и споем песню.
Она стукнула его по мясистому плечу, оказавшемуся на локоть с лишним выше ее собственного, и повернулась к бодрому старому аптекарю:
– Майк! – Сорча порывисто его обняла. – Дорогой мой, обещаю написать тебе, как только попаду домой. А ты обещай, что напишешь и расскажешь, приняла ли мисс Чизик твое предложение руки и сердца.
– Раз она меня за сорок лет не простила, не простит и сейчас.
Он хмыкнул, изображая презрение.
Однако Сорча поняла, что сердце у него разбито.
– И все же если не попробуешь, даже умирая, будешь об этом жалеть. По-моему, все это время она ждала, чтобы ты перед ней извинился. Извинись, и она бросится тебе в объятия.