Он провел рукой по ее затуманенным глазам, пытаясь заставить моргнуть. Он подумал, что сейчас она еще немного видит, но через месяц-другой усиливающаяся болезнь сделает ее совершенно слепой.
Он пригладил ей гриву.
— Что с тобою будет, cherie[46], — тихо спросил он. — Кто возьмет слепую кобылу? — Он потер ее тощую холку. — Проклятье… проклятье… проклятье… кому нужна жалкая развалина — все, что осталось от разбойника? Не ей. О нет. — Он прижался к плечу лошади, положив руку ей на плечо. — Это так трудно.
«Я хочу любить ее, а она плюет на меня. Она в меня не верит».
Он нахмурился, поглаживая неухоженную чалую кобылу. Лошадь почесала голову о край кормушки.
— Ну что мне с этим делать, а? — пробормотал он. Он осторожно положил руки на спину лошади. Быстрым движением подтянулся и перебросил ногу, хватаясь за гриву, когда закружилась голова. Он чуть не упал на другую сторону. Долгое время он сидел, обхватив ее шею, как ребенок на своем первом пони, уткнувшись в длинную гриву.
Лошадь стояла неподвижно, упираясь всеми четырьмя ногами, помогая ему. Сидя на ней верхом, С.Т. медленно выпрямился.
— Ну и всадник! — пробормотал он. — А что вы знаете из высшей школы верховой езды, мадам? Может, покажете мне курбет? Каприоль?
Он гладил лошадь по шее, печально улыбаясь при мысли о том, что эта угловатая кобыла могла бы вдруг подняться на задние ноги, высоко подпрыгнуть, взлететь над землей в изящном курбете. Или, что еще более абсурдно, исполнить каприоль: подпрыгнуть и в воздухе взбрыкнуть задними ногами — самый зрелищный и сложный прыжок.
— Жаль, что ты не видела Уарона, пока не ослепла, — сказал он ей. — Ты бы влюбилась в него, маленькая крестьянка. Каким он был красавцем — черный как смоль! Каким успехом пользовался у дам! — Он нагнулся, похлопав ее по шее. — Я тоскую по нему. Боже, посмотри на меня, Уарон, друг мой. Посмотри, что со мною стало. Я слишком долго живу.
Он попробовал прижать коленом левый бок кобылы. Лошадь не обратила на него никакого внимания, обнюхивая кормушку в поисках случайно закатившегося зерна.
— Какая же ты необразованная, cherie. — Он подергал ее за гриву. — А сегодня у тебя неплохо получалось — надо бы тебя еще чему-нибудь научить. Что еще нужно знать слепой кобыле, а? Может, хочешь научиться правильно делать реверанс? Ну что ж, займемся твоими манерами, чтобы не стыдно было поклониться даже королю.
Она шумно выдохнула в пустую деревянную кормушку.
— Ну конечно. — Он взялся за ее шею и осторожно слез. Отвязав повод, он вывел ее из стойла и начал первый урок.
К тому времени как он закончил, лампа уже погасла, и они оба работали вслепую. Он подумал, что это было справедливо: так он мог лучше понимать, в каком мире живет кобыла. И так как она уже отработала целый день, он не пытался обучать ее новому трюку на этот раз, а только ограничился тем, что по его сигналу она ставила вперед переднюю ногу. Потом он подсыпал ей еще полмеры овса и привязал ее в стойле.
Он спал во дворе, сидя в кабриолете с поднятым кожаным верхом, чтобы не вымокнуть от росы. В середине ночи экипаж резко закачался. Он проснулся и увидел, что Немо хочет забраться ему на колени. С.Т. отодвинулся, и волк тяжело улегся ему на ноги. Немо лизнул С.Т. в подбородок, вздохнул и устроился на ночь. С тесного сиденья свисал лохматый хвост и одна задняя нога.
На рассвете волк внезапно проснулся и вскочил, упираясь лапами в живот С.Т. С.Т. спросонок заворчал и оттолкнул его, но Немо и сам уже спрыгивал вниз.
Женский визг разорвал утреннюю тишину. С.Т. вздрогнул, проснулся, высунулся вперед, схватившись за ступеньку и, спотыкаясь, вывалился из экипажа. В тусклом утреннем свете темноглазая босая девушка стояла у дверей конюшни, громко крича на местном наречии:
— Волк! Отец, сюда! На помощь! Отец, отец, здесь волк!
С.Т. схватил ее за плечи.
— Тише! — Он нагнулся так, что губы его были прямо у ее уха, — тише, тише — замолчи, тебе почудилось, не бойся.
— Я видела волка! — Она всхлипывала, вцепившись в него. — Здесь, во дворе! Волка!
— Нет, нет, малышка, нет, глупенькая. — Он обнял ее, успокаивая, как ребенка. — Тебе показалось. Черный зверь, да? Просто страшный сон.
Он услышал, как в доме поднялся шум. Из-за гостиницы выскочил хозяин, а за ним — толстая женщина, размахивая метлой.
— Все в порядке! — крикнул им С.Т., по-прежнему не отпуская темноглазую девушку. — Она просто испугалась.
Девушка сильнее прижалась к нему.
— Я видела его, — плакала она. — Я видела! Отец, это волк!
С.Т. погладил ее по голове и поцеловал в лоб, торопясь успокоить.
— Не было никакого волка. Я точно знаю. Я встал рано и пошел проведать лошадь. — Он взглянул на хозяина гостиницы. — Пугливая маленькая пташка, а?
Хозяин расслабился. Глядя на С.Т. и девушку, он, очевидно, совсем не возражал против того, чтобы рука постояльца лежала на ее талии.
— И безмозглая, — хриплым голосом согласился он. — Не приставай к человеку, Анжель.
Тут толстуха быстро заговорила, называя Анжель ленивой девчонкой и метлой указывала на сарай. С.Т. ободряюще сжал ее в объятиях. Потом он пощекотал ее под подбородком.
— Иди делай свои дела, — сказал он. — Нет тут никакого волка, поверь мне, милочка.
Она нехотя разжала руки. Ее родители опять ушли за дом, но Анжель все еще стояла возле С.Т., цепляясь за полу его куртки, а черные глаза ее были круглыми от страха.
— Я видела его, месье, — настаивала она. — Я видела волка, большого, настоящего. Возле вашего экипажа!
— Нет — ты ошибаешься…
— Видела! — Голос ее стал пронзительно резким. — Я видела, месье!
— Глупая девочка, да забудь ты все! — Чтобы отвлечь ее, он снова притянул ее к себе, запрокинул ее голову назад и поцеловал в губы.
Анжель словно окаменела, но через мгновение обмякла, прислонясь к нему, и уже была, казалось, готова охотно забыть про волка в его объятиях. Она восхищенно посмотрела на него, когда он поднял голову,
— Месье! — пробормотала она.
— Если бы я только мог остаться еще на денек, — шутливо отозвался он.
Она потупилась. С.Т. отпустил ее. Она бросила на него быстрый взгляд из-под темных ресниц, кончик ее языка выглядывал между зубов. Она хихикнула и рванулась в конюшню. С.Т. смотрел ей вслед, пока она не скрылась внутри, а потом пошел к гостинице. В дверях, опираясь на косяк, стояла Ли. «О, дьявольщина», — подумал С.Т.
Он остановился и робко улыбнулся.
— Волка нет.
— Здесь только двуногие волки, — сказала она, поворачиваясь к нему спиной.
9
Прошла неделя после происшествия в Обене. Они ехали по унылой плоской пустыне Солони. Ли сидела совсем рядом с Сеньором, стиснутая со всех сторон багажом, наваленным в кабриолете позади них, а не привязанным на полочке сзади, как прежде. После того, что случилось в «Белой Лошади», он смирился с неизбежным и заказал прочную клетку для Немо. Теперь волк ехал за решеткой на багажной полке.
Слепая кобыла терпеливо тянула лишний груз. Солнечная зима юга осталась позади, уступая место низко нависающим над головой облакам. Начался дождь, и складной кожаный верх кабриолета служил им слабой защитой.
Ли сегодня правила почти все время, используя навыки Сеньора и все больше доверяя природной уверенности лошади. Чаще всего Сеньор спал, — Ли не сомневалась, что он так утомился после того, как накануне любезничал с разговорчивой служанкой в трактире в Бурже.
Иногда от тряски на ухабах он всей тяжестью приваливался к ней, а голова его падала ей на плечо. Иногда она не отстраняла его, и так и ехали дальше, вглядываясь в мелкую сетку дождя, слушая, как скрипит экипаж, как ровно шлепают по лужам копыта, чувствуя его теплое дыхание на своей шее.
Она невольно начинала воображать, придумывая, будто они едут в какое-то место, у которого даже нет названия, к дому, которого она никогда не видела, где их ждет ее семья… Канун Нового года, и все собрались, а на столе горячий эль, и сладкие пирожки с изюмом, и пудинг, и колокола звонят ровно в полночь. Папа все повторяет наиболее важные фрагменты новогодней проповеди, чтобы не забыть, а когда сбивается, мама подсказывает ему нужные слова, — а с первых ударов часов она успокоит расшумевшихся детей, отвлекая их от игр, чтобы приветствовать первого гостя, который переступит порог их дома в Новом году. А как прекрасно, если им окажется Сеньор, ведь он несомненно принесет им счастье: красивый, неженатый мужчина, с золотыми волосами и глазами, высокого роста, — более удачного начала года нельзя и желать. И конечно, природа не могла быть так жестока, чтобы наградить его плоскостопием. По примете этот недостаток принес бы несчастье на весь год. Ли поймала себя на том, что все время бросает взгляд на его ноги в поношенных ботфортах.