Он поднял кнут и вышел вперед, заставив коня обернуться. Он мог заметить, как лицо человека приняло совершенно спокойное, но сосредоточенное выражение: обращаясь к нему, Сеньор ни разу не отвел глаз. Каждое его движение было обдуманным и уверенным.
— Пока я хочу добиться одной-единственной вещи, — сказал он. — Чтобы он шел в том направлении, куда мне нужно. Это урок на сегодня. Вороной может двигаться быстрее или медленнее. Но он должен двигаться в том направлении, в каком я захочу. Он должен бежать, когда я скажу ему, и не останавливаться, пока я не позволю ему этого.
Сеньор подталкивал вороного всякий раз, как только тот собирался остановиться; пощелкивал кнутом и заставлял его двигаться в противоположном направлении, когда раз он начинал глядеть через ограду. Еще раз и еще раз, он повторял это движение, пока конь не стал тяжело дышать.
Его призывное ржание больше не раздавалось — у него едва хватало времени, чтобы посмотреть, куда именно указывает кнут человека. Через четверть часа Сеньору уже достаточно было просто указывать кнутовищем направление движения, он одним лишь легким движением заставлял вороного останавливаться, кружиться на месте или бежать в другом направлении.
— Посмотри, как он оборачивается, когда меняет направление движения, — сказал Сеньор. — Всегда в сторону изгороди, от меня. Он все еще не желает оставаться вместе со мной. Я же хочу заставить его поворачиваться в мою сторону и глядеть на меня. Я хочу показать ему, что гораздо приятнее обращать внимание на меня, чем носиться по кругу, как дурак.
Когда Сеньор вновь заступил коню дорогу, плечи его были расслаблены, кнут опущен. Вороной присел на задние ноги, махнул хвостом и вновь повернулся так, что голова его была устремлена к изгороди. Сеньор резко щелкнул бичом.
— Никакой случайности, я прошу его вновь выполнить мою просьбу, — сказал он. — Я даю ему возможность. Ты видишь, что именно я делаю? — Он опустил кнут и встал на пути у вороного. — Я совершенно спокоен, я не щелкаю кнутом. Я предлагаю ему передышку.
На этот раз животное заколебалось на мгновение и дернулось в его сторону перед тем, как повернуться вокруг себя и вернуться к изгороди.
— Ну вот, — сказал он. — Теперь он об этом думает. Теперь его мозги работают.
Он вновь опустил кнут и опять появился на пути вороного, и — удивительно — потный конь остановился перед ним, повернув круп к изгороди; он бросил одобрительный взгляд на Сеньора, затем потрусил дальше.
Среди наблюдателей раздался ропот одобрения. Сеньор, щелкая кнутом, заставил вороного обежать по кругу весь загон несколько раз, затем опустил руку. Вороной сразу повернулся в его сторону и остановился. На этот раз бока его тяжело раздувались.
— Умный парень, — произнес Сеньор ласково. Он сделал два шага в сторону. Голова животного повернулась следом, а его большие черные глаза внимательно следили за ним. Он прогуливался по загону, и конь внимательно следил за ним, ему даже пришлось развернуться, чтобы не потерять человека из вида. Наконец животное смотрело не в противоположную сторону, а на Сеньора, забыв про загон.
— Ну, теперь он обращает на меня внимание? Ли не смогла подавить улыбку:
— Да.
Издали донеслось ржание, но не успел еще вороной и поглядеть в ту сторону, как Сеньор щелкнул кнутом и заставил коня бежать по кругу. После нескольких поворотов он вновь позволил ему остановиться. Конь остановился напротив, тяжело дыша, и сделал несколько шагов в его сторону.
Издали вновь раздалось ржание. Тяжело дышащий вороной поднял голову, чтобы ответить, но, лишь услышав голос Сеньора, опустил морду и уставился на него. Казалось, он все еще продолжал выбирать, поглядывая в сторону сородичей. Сеньор щелкнул и слегка приподнял кнут. Вороной дернул головой на предупреждение, напрягшиеся было мышцы на его шее ослабли. Он подошел к Сеньору и стал рядом, склонив голову, в знак полного подчинения.
Он почесал у него за ушами, тихо с ним разговаривая.
Всплеск аплодисментов заставил коня резко поднять голову, но тут же он опустил морду и ласково ткнулся Сеньору в руку. Когда он подошел к изгороди, вороной следовал за ним, как щенок, не обращая больше никакого внимания на призывное ржание сородичей.
Ли почувствовала какое-то странное стеснение в груди. Какой же он необычный человек!
Конь воспринял знакомство с Немо с полным равнодушием, обратив на него внимания не больше, чем на дворовую собаку. После этого вполне логичным оказалось взнуздать вороного — он спокойно перенес эту процедуру, Сеньор сел на него верхом. До полудня он объезжал его в загоне, затем вывел вон и не спеша поехал под возбужденное ржание других лошадей, пока совсем не исчез из вида.
Когда он вернулся и сошел с коня, кто-то протянул ему бадью с водой, и он сделал несколько больших глотков свежей воды. Сразу нашлось немало добровольцев заняться лошадью.
— У нас есть корзина с едой, — сказал Ли Сеньор. — Поешь немного. — Затем он повернулся к Хопкинсу. — А вы можете пойти и привести лошадь сюда — теперь-то уж вы с ней справитесь.
Пока Ли и Сеньор мирно ели под деревом, целая толпа местных жителей прошла к загону, чтобы посмотреть на новое зрелище. Живая цепь из людей образовалась вдоль дороги, по которой провели лошадей, отловленных с пастбища. Кто-то поймал более покладистого гнедого и завел его в загон, поставив рядом с усмиренным вороным.
Другая норовистая лошадь приплясывала рядом с оградой и нервно прядала ушами. Она рвала траву быстрыми злыми движениями.
Сеньор поднялся и протянул руку Ли. Она почувствовала его теплые и сильные пальцы у себя на локте, когда он отвел ее подальше от зрителей, столпившихся рядом с изгородью. Она подождала, пока он, нахмурясь, не начал приближаться к белому коню. Несмотря на дикий взгляд и кровавые следы на морде, конь был безусловно очень красив: бледный, как лунный свет, с длинной гривой и буйным хвостом, который поднимал с земли столбы пыли. Что-то встревожило коня — и он высоко поднял голову, изогнув дугой шею и засверкав белками, — таких коней изображают на батальных картинах.
— Запомни — он боится тебя, — пробормотал Сеньор.
Она повернулась к нему:
— Меня?
— Да. Ты видела, что я сделал с той лошадью. Ты можешь повторить это с этим красавцем.
— Ты сошел с ума! — воскликнула Ли.
— Вовсе нет. Я же тебе все показал. — Губы его слегка изогнулись. — Это ведь не только удачливость.
— Я боюсь, я не хочу оставаться в загоне с этим животным.
Он слегка нахмурился, как будто удивленный ее нерешительностью.
— Я же сказал тебе — он напуган.
— Он искусал человека!
— А что бы ты сама сделала, если бы тебя ударили в лицо?
Она засмеялась:
— Я знаю, что оскорбила тебя. — Она взглянула на него в упор. — Ты хочешь, чтобы в отместку меня затоптала до смерти эта лошадь?
— Ты боишься! — сказал он с мягким изумлением в голосе. — И эта женщина хочет убить преподобного мистера Чилтона!
Она отвернулась:
— Это не одно и то же.
— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Когда нужно будет проявить отвагу — ты думаешь, она у тебя появится, если ее нет сейчас?
— Это — не одно и то же. Я ненавижу его! — прошипела Ли.
— Чтобы убить умного человека, мало одной ненависти. — Его резкие слова как будто разрезали холодный воздух. — Нужны и мозги. Я пытаюсь научить тебя тому, что может тебе помочь. Эта лошадь станет оружием, если ты научишься властвовать над ней.
Ли повернулась и поглядела на строптивое животное, свободно трусящее по загону.
— Я думала, ты хотел дать мне гнедого. Он нетерпеливо дернул рукой:
— На гнедом можно возить тюки. Но этот парень — ты только взгляни на него! Покажи, что ты смела, что ты веришь в него — и он унесет тебя прямо в ад!
Как раз в этот момент мышцы коня напряглись, он взглянул на людей и бросился вскачь вдоль ограды загона. Хвост его развевался по ветру. Ли опять ощутила в груди это болезненное, волнующее чувство перед восхищенным взглядом Сеньора. Она начала кусать губы.