Он слышал стоны и всхлипы. Голос Чилтона звучал все громче и громче, приглашая его прийти, называя его по имени. Ему стало казаться, что он теряет сознание: узоры на шелке все увеличивались, готовые захлестнуть его.
— Дайте мне ее! — взывал Чилтон. — Дайте мне силу — не надо страдать. Придите ко мне. Пусть сила придет ко мне!
С.Т. вновь вырвал свою руку у священника. В ту же секунду исчезло ощущение тяжелой пульсации, оставив после себя только покалывание в каждой клеточке и затухающие искры перед глазами. Он поднялся, желая бежать отсюда. Но Истинное Слово воспрепятствовал этому. С.Т. нахмурился и, как раз, когда яркие узоры наконец погасли, обнаружил, что Чилтон стоит прямо перед ним.
— Передайте ее мне! — воскликнул Чилтон, протягивая к нему руки. — Передайте мне вашу жизненную силу, чтобы я мог использовать ее по предназначению!
С.Т. поднял свободную руку, чтобы оттолкнуть этого человека, и болезненная световая дуга ударила между пальцев, скользнув от его руки к руке Чилтона. Боль заставила С.Т. отпрянуть с проклятиями.
Но таинственное покалывание в коже головы прекратилось. Все присутствующие простонали на одном дыхании, как гигантское животное в смертельной агонии.
— Голубка Мира! — прогремел Чилтон. Коленопреклоненная фигура у фиолетового шелка поднялась и приблизилась к ним. С.Т. увидел ее хорошенькое юное личико, глаза, прикованные к Чилтону с благоговейной надеждой.
— Голубка Мира, — провозгласил Чилтон, — ты просила, чтобы пришел конец твоим ужасным головным болям. Она быстро кивнула.
— Приди сюда, возлюбленная моя, — мягко сказал Чилтон.
Она подошла к нему и упала на колени.
— Сними вуаль и чепец.
Она повиновалась, и ее белокурые кудри упали ей на плечи.
Чилтон протянул к ней руки, держа их у нее над головой. Его ладони не доставали до ее волос примерно дюйма. С.Т. увидел, как тонкие золотые волосы начали двигаться, прилипая прядями к его ладоням. Голубка Мира тихо ахнула и подняла руки, прикасаясь к руке Чилтона, и до С.Т. донеслось чуть слышное потрескивание. Вздрогнув, Голубка Мира сказала:
— О, Боже!
— Это — врачующая сила Господа, — произнес Чилтон. — Господне благословение на тебе за то, что ты привела к нам мистера Бартлетта. Исчезла ли твоя боль, драгоценное дитя?
— Да, — выдохнула Голубка Мира. Она села на пятки и широко раскрытыми глазами смотрела на Чилтона. — Она исчезла.
Все присутствующие загудели. Люди начали вставать и громко возносить молитвы, не исключая и гостей-священников. Истинное Слово поцеловал руку С.Т. и опять принялся всхлипывать.
— Господь привел к нам мистера Бартлетта, — объявил Чилтон, перекрывая набожный шум. — Мистер Бартлетт, — он посмотрел на С.Т. — вы придете? Вы дадите, нам дар, который вложил в вас Господь?
С.Т. прокашлялся.
— Ради Бога, — сказал он негромко, — вы что…
— Ради Бога! — вскричал Чилтон. — Да! Ради Него! — Он протянул руку. — Так значит, вы придете? Мистер Бартлетт, не думайте, что можете делать это в одиночку. Не впадите в грех самонадеянности. Вы не можете уйти и совершать чудеса, которые мы видим здесь каждый день, это возможно, только если вы присоединитесь к нам. Если вы станете членом нашей семьи во Господе, то врачующая сила, которая есть в вас, будет использоваться мною, чтобы помогать другим. Она есть в вас, мистер Бартлетт — такая сила, равной которой я еще не встречал за все годы моего служения Всевышнему. Вы придете?
— Я бы не хотел, — ответил С.Т. — Нет, спасибо.
Стоны и бормотание вокруг стихли.
Голубка Мира смотрела на него. В ее взгляде не было упрека, только печаль. Она встала с колен и подошла к подставкам для молитвенников, потянувшись, чтобы взять его за руки. Он ощутил крохотный укол при соприкосновении их рук — бледное эхо той болезненной искры, которая проскочила между ним и Чилтоном. Она тоже это почувствовала: он увидел, как она резко втянула в себя воздух, потом с обожанием устремила на него свой взор.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, останьтесь и помогайте нам.
Чилтон мог бы проповедовать целый день, и Истинное Слово мог бы выплакать все глаза, но не произвести на него такого впечатления, как этот яркий, полный надежды женский взгляд. С.Т. попытался сказать «нет», но это было невозможно. Это было возмутительно, все это было каким-то шарлатанством — но в ту минуту он не мог найти подходящих слов для отказа.
Он глубоко вздохнул и сжал челюсти.
— Хорошо. Что я должен делать?
— Молиться, — сразу же сказал Чилтон, и все прихожане принялись опускаться на колени. — Пойдемте со мной и вашей возлюбленной Голубкой Мира и присоединитесь к нашей молитве.
И ему пришлось пойти и опуститься на колени и опять держаться за руки и бесконечно долго слушать, пока ноги его не заболели и в животе не заурчало. Солнечные лучи, проникавшие сквозь цветное стекло витражей, ложились на пол все более длинными полосами.
Какое-то время он размышлял над тем, как Чилтон устраивает свой фокус с «силой». С.Т. не сомневался, что был наэлектризован: он слышал рассказы об ощущениях, которые при этом возникают. Во Франции это был крик моды: однажды сто восемьдесят гвардейцев короля получили одновременно заряд, добываемый машиной, они дергались на потеху парижан, и это известие потом докатилось и до Ла Пэр. Но какой именно способ использовал Чилтон, оставалось тайной. С.Т. знал, что для этого нужна какая-то машина, но здесь он не видел ничего, что можно было бы за нее принять.
Если кто-нибудь из присутствовавших и усомнился во врачующей силе Чилтона, то об этом не говорил вслух — богослужение продолжалось почти до сумерек. С.Т. умирал с голоду. Когда наконец все закончилось, он встал, осторожно расправив суставы. Он отошел от Чилтона к группке гостей-священников.
Они все уставились на него, а тот, который сидел рядом с С.Т., моргнул и взволнованно облизнул губы.
— Я бы никогда не поверил, — пробормотал он невнятно и сделал такое движение, словно собирался пожать С.Т. руку, но остановился, как будто припомнив, что боится прикосновения. Он повернулся к своим спутникам: — Если бы я сам этого не испытал, я бы стал насмехаться.
Другие выглядели смущенно, но, прежде чем С.Т. успел ответить, ему помешала толпа прихожан Чилтона, завихрившаяся вокруг него. Все говорили одновременно, приветствуя его в своей семье. Истинное Слово проложил себе порогу сквозь тесно сбившихся женщин и снова поцеловал пуку С.Т. С.Т. с силой ее вырвал, но теперь девушки последовали примеру его чувственного соседа. Голубка Мира обняла его. К тому времени, как ему удалось освободиться от их гостеприимства и выбраться на церковный двор, все гости уже исчезли.
Чилтон стоял на ступеньках, разговаривая с небольшой группкой прихожан. Он повернулся к С.Т., схватив его за плечи.
— Я глубоко счастлив, сэр! Я благословляю вас за ваше решение.
— Уберите ваши руки, — резко сказал С.Т. Он сжал шпагу. — Я передумал.
Чилтон похлопал его по плечу и отпустил.
— Тогда мне очень жаль. — Он покачал головой. — Это случается иногда — поспешно данные обещания часто затем отвергаются. Мы не хотели бы, чтобы вы оставались, если вы не готовы к этому целиком.
— Вы не останетесь? — К нему сзади подошла Голубка Мира. — Вы уезжаете?
— Да, — сказал он, только на секунду встречаясь с ней взглядом и снова неловко отводя глаза. — Я никогда не собирался остаться, по правде говоря.
Она прижала руку к губам.
— О! Мне так жаль. — Она смотрела на ступеньки. — Спасибо — что вы подарили мне прикосновение. У меня голова прошла.
— Я не дал вам ничего, чего бы у вас уже не было, — негромко проговорил он.
Чилтон схватил его за локоть.