Мак-Уордер нахмурился.
— Мы соберем присяжных.
— Соберите, — прохрипел С.Т. — Думаю это вполне безопасно.
Мак-Уордер выставил подбородок вперед.
— Боюсь, что должен спросить ваше имя, сэр. И, извините занимаемое вами положение.
— Сэмюэль Бартлетт. Я проживаю в таверне «Двойной эль».
— А чем занимаетесь?
С.Т. криво нахмурился.
— Кроме попадающихся под руку девиц… Я путешествую.
— Закон не одобряет легкомыслия, мистер Бартлетт, — Мак-Уордер холодно посмотрел на него. — Мне докладывали о некоторых беспорядках, происходивших здесь в последние несколько недель, о подозрительных лицах, поселившихся в «Двойном эле».
— И вы начали расследование? — поинтересовалась Ли насмешливым тоном. — Сочли нужным задавать вопросы?
— Я собирался сделать это. Да, собирался.
С.Т. положил руку на ствол дерева, незаметно поддерживая себя.
— Человек, который вам нужен, Джордж Эрвуд лорд Льютон. Он застрелил Чилтона.
— Как это так? — сквайр поднял брови и опустил подбородок. — Вы хотите сказать, что видели это?
С.Т. посмотрел в сторону горящего дома.
— Да. Я это видел.
— Вы обвиняете какого-то лорда! Какой-то лорд просто проходил мимо и застрелил этого человека? За что?
— Спросите у девушек, — ответил С.Т. — Я оставил их в этих развалинах у реки, где был римский мост.
— Свидетели убийства?
С.Т. нетерпеливо махнул рукой.
— Они не видели, как застрелили Чилтона. Они смогут рассказать вам о лорде Льютоне, хотя не думаю, что вы теперь его поймаете. Он давно уехал отсюда.
— Мне кажется странным, что этот лорд Льютон так выгодно для вас появился и исчез, — сказал Мак-Уордер. — А каково ваше участие в этом, мистер Бартлетт? Как вы оказались здесь в этот час?
— Я прогуливался, мистер Мак-Уордер, — хрипло произнес С.Т. — Что еще мог я здесь делать?
Ноздри римского носа магистрата презрительно раздулись.
— Прогуливались. Наверное, на черном коне. Мне сказали, что один такой привязан у последнего дома, с черно-белой маской в седельной сумке.
Еще одна пара окон рассыпалась с треском, посылая в небо пламя и вопли. Огонь ярко обрисовал силуэт Мак-Уордера, наклонившегося к С.Т.
— Вы собираетесь ускользнуть от закона, мистер Бартлетт? Тут ходили слухи о том, кто вы такой. Я убежден, что смогу задать еще несколько вопросов. Я убежден, сэр, что вы сами можете быть тем человеком, который застрелил его.
— Я мог бы быть им, — проговорил С.Т. скрипучим голосом, — но Льютон оказался быстрее меня.
Ли коснулась его руки, как бы заставляя замолчать. С.Т. поднял ее руку и, поцеловав, крепко сжал в своей.
— Ладно, давайте прекратим эти сложные маневры. Вы ведь знаете, что здесь произошло, Мак-Уордер. Вы знаете все об этом. Одна зеленая девчонка сделала то, что боялись сделать вы и ваши коллеги. Она сняла заклятие, лежавшее на этом месте, — его голос становился все громче и все более хриплым, — теперь вам ничего не грозит, вам и вашим семьям. Вы в безопасности… И вы стоите здесь около этого горящего дома и имеете наглость говорить о суде и законе? — Его губы скривила усмешка. — Да, конечно, задержите меня для расспросов, вы жалкий трус, если считаете, что вам лучше будет спаться ночью, когда вы кого-нибудь повесите.
Сквайр сжал губы. Он бросал на С.Т. яростные взгляды тяжело сопел.
— Я догадываюсь, кто вы, сэр. Обыкновенный проходимец нарушитель закона!
— А я знаю, кто вы, — сказал С.Т. — Мне догадываться не надо.
Мак-Уордер отвернулся, посмотрел на толпу, смешавшуюся с пожарной бригадой. От жары лоб его блестел. Челюсть подергивалась.
— Убирайтесь отсюда, — с яростью сказал он, — убирайтесь с глаз долой. Оставьте мой округ, — он резко повернулся уходить, потом оглянулся. — Возьмите свою шляпу и маску. До рассвета вы в безопасности, до того момента, когда я верхом начну погоню за вами по обвинению в воровстве и убийстве.
Свет от фонаря дико прыгал по склону, когда, размахивая руками, спускался с холма.
С.Т. прислонился головой к дереву и закрыл глаза. Звуки пожара шипели и трещали в его здоровом ухе, черный дым стоял в носу и во рту. У него все болело, глаза опухли и, казалось, были как будто засыпаны песком.
— Я перевяжу тебе руку, — проговорила Ли. Он открыл глаза, увидел, как она протянула руку куда-то в танцующие тени у них в ногах, выбирая размокшие полоски коры из ведра. Когда она выпрямилась, он поймал ее за руки. По-настоящему разглядеть ее лицо он не мог. Огни пожара были у нее за спиной, и она выглядела черным силуэтом на фоне зарева, которое превращало ее волосы в нимб и мягко играло на округлости щек. Он притянул ее к себе, намереваясь только задержать, хоть немного прощание, только вообразить на мгновение, что он может так ее держать всегда. Его лицо впечаталось в изгиб ее плеча, и запах дыма, боль, само ее существо перелилось в него, заполнив все его чувства.
— Я не хочу покидать тебя, — жестко произнес он и рассмеялся с мучительной болью. — О, Боже… Это одна из тех, да? Одна из тех фраз, которые я говорю всегда: «Я не хочу покидать тебя, я люблю тебя; я вернусь…», — Он крепче прижал ее к себе, — Боже, Боже, Ли… Что я наделал?
Она повернула голову, прижавшись щекой к его щеке. Прохлада ее кожи успокаивала его обожженное лицо. Больше ему нечего было сказать. «Я люблю тебя. Ты нужна мне. Я тебя никогда не забуду». Каждое из этих слов, каждое обещание и клятва, всплывавшие в его мозгу, подступившие к губам казались никчемными, пустыми, дешевыми, потому что он их говорил раньше. Говорил ли он их всерьез? Эти обещания вернуться? Было ли хотя бы один раз в жизни ему труднее уйти, чем остаться?
Он прижимал ее к себе и просчитывал возможности, пытаясь найти хоть какой-то выход, хоть какой-то шанс, чтобы арест не привел его прямо на виселицу. Он может избежать обвинения в убийстве, будет достаточно свидетельств, чтобы запутать это дело… но все остальное его прошлое держало его в капкане. Если однажды его поймают, ему придет конец. У него хватало преступлений, ждавших расплаты…
Ли прервала их объятия, вечно практичная Ли отпихнула его и стала искать свои кору и тряпку, чтобы перевязать его обожженную ладонь. Он гладил ее волосы свободной рукой, наблюдая за ее работой при свете ее горящего дома.
— Ольховую кору надо бы прокипятить, — сказала она, — но это лучше, чем ничего.
Она подняла голову. Работа была окончена. С.Т. посмотрел на свою перевязанную руку. Время текло как вода, мимо, мимо, не оглядываясь.
— Ли, — сказал он, — куда ты пойдешь?
Она была черным силуэтом на фоне огня, он совсем не мог увидеть ее лицо.
— Не знаю, — сказала она.
— У тебя есть какая-нибудь семья?
— Двоюродная сестра. В Лондоне.
— Как ее зовут?
Она слегка повернулась, и огонь осветил для него контур её щеки, ее губы, невозмутимые, как мрамор.
— Клара Пэттон.
— Езжай туда, — сказал он. — Я найду тебя.
— Зачем? — спросила она.
«Потому что я жить не могу без тебя. Потому что я люблю тебя. Потому что не может все так кончиться». Но сказать всего этого он не мог. Он вдруг возненавидел все эти лживые фразы, которые говорил столько раз в жизни.
— Я должен это сделать, — яростно ответил он.
— Глупый, — голос ее почти не был слышен за шумом огня.
— Я должен найти тебя снова. Я не отпущу тебя… Не могу… Это невозможно, — он говорил беспорядочно. — Мой отъезд. Теперь. Именно так. Я что-то придумаю.
— Что? — в ее голосе звучала странная нота. — Какой-нибудь особый сигнал? Две свечи на окне, когда будет безопасно встретиться в саду?
Будущее открылось перед ним, как пропасть. Он чувствовал, что тонет, беспомощный, ошеломленный тем, как плеснула она это ведро ледяной воды в его обгорелое лицо. Он все это видел, он все это так прекрасно знал, эти свидания в саду, но теперь радостное волнение имело горьковатый привкус, романтическое приключение превратилось в наказание.