— Надеюсь, твой садовник достаточно компетентен, чтобы не загубить мой подарок, — волшебница мило улыбнулась. — Эти яблони очень капризны.
— Не волнуйся, — улыбнулась в ответ Эвина. — Я ему помогу.
Судя по скептическому выражению лица, Моргана не верила, что саженец приживется в Лабиринте. С ее стороны это был просто красивый жест. Моргана перевела взгляд на короля гоблинов.
— Я выполнила свою часть соглашения, Джарет. Твоя очередь.
Он приподнял бровь.
— Что у тебя с памятью, дорогая? Я ведь сразу уточнил, что не уверен в результате.
Моргана побледнела.
— Нет, отчего же, я могу это сделать, — тихо произнесла Эвина. — Но позволь тебе сначала кое-что объяснить.
Она развела руки. Между ними возникли песочные часы. В верхней колбе песок закончился, осталась лишь одна — слишком крупная — песчинка.
— Это — последний миг, — пояснила Эвина и перевернула часы. — Жизнь Мордреда можно запустить снова, но это будет тот же самый песок, понимаешь? Он не совершит ничего нового, не изменится, не поумнеет. Он повторит все прежние ошибки. А их было много, Моргана. И проживет твой сын ровно столько же, сколько прожил до своего последнего мгновения. Ты действительно этого хочешь?
— Да! — Моргана неотрывно смотрела в засветившиеся зеленью глаза богини.
— Пусть будет так.
— Когда? — жадно подалась вперед Моргана.
Эвина быстро глянула на Джарета.
— Мне нужно подготовиться. Примерно через полгода.
— Что ж, Моргана, ты получила гарантии при надежной свидетельнице, — Джарет встал. — Я тебя провожу. Госпожа Хранительница, ты нас извинишь?
— Конечно, — Алисса подождала, пока они выйдут из зала и обернулась к Эвине. Та спустилась со ступеней трона и теперь стояла совсем близко.
— Я знаю, о чем ты хотела спросить. Но Джарет не скажет тебе правду.
— Да? — Алисса невольно отступила. — И какова же правда?
— Последний миг, растянутый на вечность, всё верно. Она в Лабиринте.
— И ты это одобряешь?!
— Нет, — богиня дернула уголком губ. — Но я не могу вернуть ее к жизни, как Мордреда. Настоящая жизнь Хельги закончилась тридцать три года назад. Если снять заклятие, мы получим даже не труп, а прах. Ты уверена, что так будет лучше?
— На знаю, — честно ответила Алисса. — Но я бы не хотела себе такой… не-смерти.
— Тогда не покидай Дом-на-Перекрестке, когда придет твой срок, — жестко ответила Эвина.
Алисса вздрогнула. Она чувствовала себя очень неуютно рядом с богиней.
— Извини, я все время забываю, как ты чувствительна, — Эвина улыбнулась. — Пойду, прослежу, чтобы яблоньку посадили в подходящем месте.
С ее уходом Алисса задышала свободнее. И тут как раз вернулся Джарет.
— Хорошо, что ты меня дождалась. Моргана только что сообщила неприятную новость. Брайан объявил охоту на Ганконера. Возможно Музыкант попросит у тебя политического убежища.
— А почему не у тебя? — удивилась Алисса. В тронном зале стульев не было, так что они вместе сели на подоконник.
— Побоится, — коротко ответил король гоблинов. — Но если он явится на Перекресток, сообщи мне, хорошо? И требования Брайана я тоже хочу знать, если он их предъявит тебе.
— Никак не могу разобраться в ваших отношениях, — вздохнула Алисса. — Из-за чего король Благого двора вдруг возжелал голову Ганконера? И почему ты не можешь помочь своему кузену открыто?
Джарет хищно ухмыльнулся.
— Брайан уже давно мечтает избавиться от Музыканта, и недавно у него почти получилось. Что касается помощи, то пока Ганконер сам не попросит у меня защиты, я вмешиваться не буду. Останешься на обед?
Алисса покачала головой.
— Благодарю, но мне уже пора.
Хранительница подходила к выходу из Лабиринта, когда ее окликнули. На невысокой стене сидела Эвина, скрестив босые ноги. Сейчас она походила на уличную девчонку из городских кварталов, где прошло детство Алиссы.
— Забыла отдать подарок для твоей малышки, — Эвина протянула ей хрустальный шар. — Джарет мне рассказал о ней.
— Что это? — Алисса настороженно посмотрела на кристалл.
— Бери, не бойся, — королева Лабиринта засмеялась. — Это сказка. Ее можно изменять, как захочется. Детям такое нравится.
Алисса взяла подарок. И неожиданно для себя спросила:
— А кто у вас будет?
— Девочка, — Эвина мечтательно улыбнулась и вдруг спросила: — А хранительницам запрещено выходить замуж?
— Не запрещено, просто не принято, — смутилась Алисса.
Эвина задумчиво посмотрела на нее.
— Ага… Ну ладно, удачи тебе! — она развернулась и спрыгнула на другую сторону стены.
Дом-на-Перекрестке. Три дня спустя.
Алисса пришла к горестному выводу, что не предназначена для материнства. Малышка Элис, которую она привела в Дом, оказалась очаровательной девочкой. Все воспитательницы были от нее в восторге, но Хранительница просто не знала, как с ней обращаться. Со старшими ученицами Алисса быстро находила общий язык. Они ее обожали. А когда Алисса приносила Элис подарки, та едва слышно благодарила и тут же убегала. Хранительница сидела в своем кабинете, подперев голову руками и предавалась грустным мыслям.
В дверь постучали.
— Госпожа Хранительница, — молоденькая дежурная почему-то лукаво улыбалась. — К вам эльф!
— Не эльф, а сид, — машинально поправила Алисса. — Сколько раз объяснять, что они не любят это слово. Он назвался?
— Нет, — девушка смутилась. — Но он сказал, что вы его знаете.
— Хорошо, приведи.
Через минуту в кабинет вошел Ганконер — заметно осунувшийся и побледневший. Но его обаятельная улыбка осталась прежней.
— Здравствуй, — он перегнулся через стол и поцеловал Алиссу в щеку. — Не выгонишь?
— В какую беду ты угодил? — Хранительница нахмурилась. — Присаживайся и рассказывай.
Ганконер с облегчением откинулся на спинку стула. Алисса ни разу не видела его таким усталым.
— Король Благого двора внезапно решил предъявить мне все старые счета разом и скомандовал «фас» своим прихвостням. Моего дома уже нет. Я прошу твоей помощи и убежища.
— Вообще-то Перекресток не вмешивается во внутренние дела фейри, — Алисса искренне сочувствовала Музыканту, но сомневалась, что сможет как-то повлиять на ситуацию. — Тебе лучше к Эвине обратиться. Вы же с ней друзья?
Ганконер слабо улыбнулся.
— Эвина неотделима от Джарета. А просить его о помощи я не хочу. У нас с ним слишком сложные отношения.
— Кстати, давно хотела спросить, кто из вас старше — он?
— Нет, я — на сто двадцать лет. Но Джарет не любит, когда ему об этом напоминают.
Алисса удивилась. Джарету на вид можно было дать тридцать лет по человеческим меркам. Ганконеру — не больше двадцати. В очередной раз она убедилась, как обманчива внешность фейри. И тут она вспомнила еще одну популярную сплетню.
— Подожди, но ведь есть еще Нимуэ. Вы же с ней, говорят, близки? А Брайан ни в чем не отказывает любимой племяннице.
— Она ему не племянница, а фаворитка, — поморщился Музыкант. — И это как раз один из пунктов в списке его претензий ко мне.
Алисса вздохнула.
— Что конкретно ты от меня хочешь?
— Убежища хотя бы на неделю. И посредничества. У меня еще сохраняется надежда, что Брайан опомнится.
— Хорошо, — Алисса приняла решение. — Можешь оставаться здесь, пока король Благого двора не предъявит претензии. У нас есть гостевые комнаты. Но фейри в Доме обычно предпочитают не задерживаться — ваша магия здесь не работает.
— Переживу как-нибудь, — Ганконер просиял. — Я твой должник!
Проводив его в гостевую часть Дома, Алисса отправила весть королю гоблинов. Джарет ответил, что будет ждать дальнейших новостей.
Вечером Хранительница посидела у кроватки Элис. Девочка спала, сжимая под подушкой кристалл со своей сказкой. Алисса осторожно погладила взъерошенные волосы, поправила одеяло и ушла. Но оставаться одной не хотелось. Она постучалась в комнату Ганконера. Он тут же открыл. В одной руке у него была открытая книга, в другой — надкушенное яблоко.