— Доброе утро. Прости, еще нет и восьми, я не ожидала, что кто-то может прийти сюда.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты спала не за рабочим столом, — он подмигнул.
Она засмеялась, несмотря на то, насколько неловко себя чувствовала перед ним.
— Нет, конечно, я приехала несколько минут назад, но не думаю, что я уже проснулась.
— Ах, — произнес он, с улыбкой рассматривая ее лицо. Теплой улыбкой. В ней было столько тепла, что почти воспламенился ее рабочий стол из дерева. — Ну, я рад, что твой организм требует свое. — Его взгляд опустился ниже, и его глаза потемнели еще больше. — Очень рад.
— Маркус, — предупредила она.
Его глаза тут же вернулись к ее лицу и снова стали мягче.
— Мне кажется, ты выглядишь измученной и усталой. Мама и Дэвид в порядке?
Она вздохнула. Ей явно не следовала с ним вести разговоры о своей семье, но она так устала и была так расстроена, и рядом с ней фактически не было никого, кто интересовался ее проблемами.
— С мамой все в порядке. Она еще слаба, но все говорят, что она идет на поправку. Сейчас моя сама большая проблема — Дэвид. У него большой прогресс, но...
Маркус присел на корточки рядом с ее столом, чтобы видеть ее глаза.
— Но что? — тихо поинтересовался он.
Она сжала зубы, ненавидя себя, что оказалась в таком отчаянии, и опять обратилась к мужчине, для которого она…. она ничего не значила.
— Его восстановление замедлилось. Есть некоторые навыки… с которыми он не очень хорошо справляется, и это сводит его с ума. Он подавлен и обескуражен и хуже еще то, что медицинская страховка заканчивается через тридцать дней. А он за такой срок быстро не поправиться, — она взглянула на Маркуса и почувствовала, как у нее сжалось горло. — Боюсь, если он не будет поправляться, он никогда не сможет стать прежним. Это очень плохо. Это очень плохо, потому что он не сможет вернуться к нормальной жизни.
Маркус положил руку ей на щеку, и она прильнула к ней, не могла не прильнуть, его рука так успокаивала и была такой теплой. Ей было необходимо к кому-то прижаться, к кому-то кто мог ее понять, поддержать, она нуждалась в этой поддержке, как в дыхании.
— Знаю, это тяжело, но не сдавайся. Не отказывайся от него, не теряй надежду. Ты самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал, и он такой же, как и ты, сильный. Он увидит, что ты борешься за него, и будет с усилием бороться за себя. Возможно, он захотел взять перерыв на несколько дней, но если ты сдашься, он тоже опустит руки. Поверь мне. Я четко знаю, какое влияние своим примером могут оказывать старшие братья или сестры на младших, — он улыбнулся, и она ничего не могла с собой поделать, но у нее возник образ Дерека, который читал очередную лекцию Маркусу, она захихикала.
— Спасибо, — ответила Рене.
Их глаза встретились, и столько промелькнуло в их взгляде, что у нее поплыла голова, а сердце забилось, пустившись в галоп. Она ощущала запах его цитрусового одеколона и заметила легкую небритость, видно сегодня утром, после смены, он не успел еще побриться. Все ее чувства опять встрепенулись, несмотря на то, что она запрятала их очень глубоко, но единственное, совершенно отчетливо она понимала сейчас — если он попытается ее поцеловать, она не сможет противостоять ему. Он, словно совершал под нее подкоп, а она как собака, которую манили сахарной костью.
Но сейчас он не попытался ее поцеловать. Вместо этого он отдернул руку, кожа на щеке лишилась его теплоты, а сердце почувствовало себя одиноким.
— Я не охочусь, — прошептал он. — Это гораздо большее, и я собираюсь доказать тебе это. — Он встал, грустно улыбнулся и пошел в кабинет своего брата, забрав с собой какую-то ее часть.
Один из самых великолепных и потрясающих моментов работы на Дерека Эмброуза заключался в том, что Рене на протяжении всего дня была так загружена, что у нее просто не хватало времени переживать за свои проблемы. После восьми часов утра (а иногда даже раньше), офис мистера Эмброуза гудел до шести вечера, а иногда даже и позже. Сам Дерек проводил встречи с семи утра до девяти часов вечера, а иногда и поздним вечером. Рене не могла понять откуда этот мужчина черпает столько энергии, но в дни, когда она падала духом от своих семейных проблем, она была несказанно рада такому бешенному ритму и нагрузки, так она не успевала зацикливаться на своих проблемах.
Было почти семь часов вечера, когда она закончила печатать примечания и внесла поправки в расписание Дерека на неделю. Она пожелала ему «хорошего вечера», заметив, что Дерек стоял у окна, что ему было совершенно нехарактерно, и казалось выглядел при этом подавленным. На улице было темно, хотя всего лишь шесть пятнадцать, приближался Хэллоуин, температура ночью понижалась до сорока градусов. (50С) Она накинула свитер на плечи и шла по темной улице. Минуя толпу деловых кварталов, она направились в реабилитационный центр, решив по дороге позвонить маме.