Сердце Рене забилось быстрее, но она старалась не показывать этого Дэвиду.
— Вау, звучит здорово, — она также старалась спокойно отвечать, все свои эмоции скрывая под нейтральным фасадом.
— Дэвид сказал, что ему нравится фотография, а я знаю, что Алексу всегда не хватает дополнительных рук. Он очень профессиональный и терпеливый. Думаю, Дэвид мог бы многому научиться у него за лето. Алекс даже читает лекции по фотожурналистике в столичном колледже, когда у него есть на это время.
Он посмотрел на Рене, слишком много говоря ей своим взглядом. Она кивнула, все слова у нее вылетели из головы.
— Итак, — Маркус повернулся к Дэвиду. — Если ты не против, я приведу завтра Алекса, и он поговорит с тобой о твоей фотокамере. Посмотрим, может нам удастся воспользоваться одной из б.у. видеокамер, которые студия продает на аукционе, ты мог бы получить хорошую практику за несколько летних месяцев.
— Парень, это круто. Ней, ты можешь завтра принести мою 35-мм камеру и оборудование, чтобы Алекс смог на него взглянуть?
Рене кивнула, ее сердце готово было разорваться от радости.
— Да. Я первым делом завезу ее тебе по пути на работу.
— Круто.
— Ладно, — Маркус протянул руку, и Дэвид ее пожал, так парни пожимают друг другу руки, — увидимся завтра.
— Точно. Увидимся.
Маркус повернулся к Рене, чтобы попрощаться, но она перебила его:
— Я тебя провожу. Сейчас вернусь Дэйв.
Как только они вышли из комнаты и отошли в сторонку, Рене развернулась к Маркуса, чувствуя неуверенность, стоит ли обнять его и поблагодарить или же дать ему пощечину. Она совершенно запуталась в своих мыслях, которые до сих пор крутились у нее в голове.
— Ты, на самом деле, имел в виду то, что говорил? Ты сможешь взять его на стажировку к себе на студию? Потому что, если ты просто пытался помочь и не выполнишь свои слова, я пойму, но ты должен понять, что это очень плохо с твоей стороны, потому что с тех пор, как мама заболела, он не интересовался ничем и ему было совершенно наплевать на школу, и я даже не могу представить, что с ним произойдет, если Дейв узнает, что это была всего лишь уловка с твоей стороны, чтобы заставить его поправиться. Но если ты предложил ему, потому что думаешь, что действительно можешь взять его...
Маркус положил два пальца на ее губы и снисходительно улыбнулся.
— Выдохни, милая. Дыши. Сделай медленный вдох и выдох. Все будет хорошо, я обещаю.
Рене отбросила свои путающиеся мысли и сосредоточилась на спокойном дыхании, которое словно струилось из Маркуса, переходя в нее. Ее дыхание стало более спокойным, глаза Маркуса потемнели, он улыбался.
— Хорошо, я пришла в себя, — прошептала она.
Он убрал пальцы, обхватив ее руку своей большой, теплой ладонью и медленно скользил вверх-вниз по ее коже, он успокаивал ее своими движениями.
— Я имел в виду каждое слово, которое произнес. Он сможет работать летом, если захочет. И я уже написал Алексу. Он полностью «за». Фотография спасла его, когда он был подростком, он больше ничего так сильно не любит, как обучать этой магии таких же, как он был когда-то.
Рене слабо улыбнулась.
— Спасибо. Похоже, я только и делаю, что благодарю, но это просто... я имею в виду..., — она замолчала, потому что у нее сжалось горло.
— Я хочу помочь. Я хочу помочь Дэвиду, и я хочу помочь тебе.
Он наклонился и оставил у нее на губах легкий поцелуй, словно прошелся перышком. И тут же отстранился.
— Я не охочусь на тебя, — снова произнес он. — И я докажу тебе это. — И зашагал прочь, оставив ее в еще более растерянных и запутанных чувствах, и мыслях — что же есть правильное и неправильное в ее жизни.
8.
Он послал ей цветы домой, а не в офис, чтобы не видел Дерек. Раньше он никогда никому не посылал цветы. Как правило, все ограничивалось его очарованием и несколькими коктейлями, но Рене была особенной, а это означало, что ему следовало сделать тоже что-то особенное.
Первый букет состоял из полевых цветов, он выбрал их исключительно из-за его запаха, полевые цветы напоминали ему о ней. Прошло два дня, но она хранила молчание, он послал тюльпаны. Ему казалось, что их запах напоминал полное дерьмо, но они были чертовски дорогими и флорист заверила его, что они выглядят уникально и утончено. С ее стороны ответа так и не последовало, тогда он прислал розы. Две дюжины белых роз. Прошло семьдесят два часа, она продолжала молчать, и его это взбесило.