Свой чек Люк сжег на глазах у матери. Она заплакала, а брат напомнил ей, что он — Люк Винго, речной парень из Коллетона, и поинтересовался, не мать ли внушала ему, что речных парней нельзя купить ни за какие деньги.
В июне десятник, отвечающий за расчистку территории, отправил на остров Мелроуз подрывников, поручив им уничтожить дом, в котором мы выросли. Бригада состояла из двенадцати человек; в их распоряжении было три грузовика и два бульдозера. Когда кто-то из рабочих поднялся на крыльцо и попытался ломом открыть входную дверь, почти над самой его головой просвистела пуля и вонзилась в доски. Выстрелы следовали один за другим. Пули пробили шины грузовиков. Испуганные рабочие бросились прочь.
После их бегства Люк вышел из леса. В сарае у него было припрятано несколько бутылок с «коктейлем Молотова». С их помощью брат сжег всю технику, посланную на разрушение родных стен.
От слов Люк Винго перешел к действиям.
На следующий день рабочие вернулись в сопровождении батальона национальных гвардейцев, и те предварительно прочесали окрестности. Спрятавшись на дереве, Люк следил за уничтожением нашего дома. Позже он рассказывал мне:
— Это то же самое, что у тебя на глазах убивают всю твою семью.
Итак, Коллетон превратился в предусмотренные планом развалины. Но в отличие от развалин древних цивилизаций, эти предстояло убрать, а место, на котором стоял город, выровнять так, чтобы ничто не напоминало о его существовании. Вряд ли археологи будущего найдут крупицы памяти о Коллетоне. Почва на этом месте была перепахана и засажена белыми соснами. Этим занимался Департамент сельского хозяйства Соединенных Штатов. Ежедневно к четырем стройплощадкам съезжалось шесть тысяч рабочих. Все личные машины, автобусы и грузовики имели специальные пропуска, прикрепленные к ветровому стеклу. К первому октября округ Коллетон навсегда закрыл свои границы. Отныне сюда допускались только те, кто так или иначе был связан с Комиссией по атомной энергии. Управление гражданской авиации запретило все полеты над территорией округа. А на четырех строительных площадках уже полным ходом велись работы.
Губернатор Южной Каролины объявил о завершении переселения всех жителей округа Коллетон на новые места и напомнил, что через три года «Коллетонский речной проект» будет полностью осуществлен.
Нас, бывших коллетонцев, распихали по большим и малым городам штата, как послушных, безгласных овец. Можно сказать, нас вырвали с корнем. Только ощущали ли мы эти корни? Мы рассеялись по земле Южной Каролины, не обладая мудростью предков и опытом их страданий, что очень пригодилось бы нам в опасные дни, когда правили политические амбиции. Мы плыли, словно обломки, и нас выбрасывало в безликие гавани окраин незнакомых городов. Мы не были побежденным племенем; мы были племенем со всеми признаками вымирания. В одиночку и парами мы покидали архипелаг зеленых островов, подвергшийся самому чудовищному поруганию. Основной «ошибкой» Коллетона была малочисленность его населения — непростительное преступление в глазах Америки.
Мы безропотно делали то, что нам велели. Правительство хвалило нас за самоотверженность. Щедрость властей нас ломала. Коллетонцев рассеяли среди чужаков. Мы ползли по мостам на коленях, благодарно повизгивая за каждую крошку лести, которую нам бросали и которую мы торопились поймать. Мы были американцами, южанами, непроходимо глупыми и уступчивыми. Возможно, кроткие и унаследуют землю[203], но им уже никогда не унаследовать Коллетон.
И только мой брат Люк оказался последовательным в своем несогласии с замыслами правительства. Продав свою лодку креветочнику из Сент-Огастина, он начал готовиться к операции, с помощью которой рассчитывал замедлить ход строительства. Поначалу Люк планировал нечто вроде арьергардного боя, просто чтобы попортить нервы компании «Мьюшоу» и ее рабочим. Первые удачи впечатлили его. Люк начал мечтать о превращении одиночных вылазок в настоящую войну. Его сражения с «Коллетонским речным проектом» становились все более смелыми, а их успех возрастал пропорционально его дерзости. Свою формулу победы он выводил из наивной и опасной переоценки собственных сил.
Начальник службы охраны сделал пугающее открытие: за первый месяц строительных работ с главной площадки (она находилась в западной части округа) было похищено четыре тонны динамита. Чувствовалось, что динамит разворовывается планомерно и давно. Вскоре на временной автостоянке, где рабочие оставляли свои машины, кто-то располосовал шины шестидесяти автомобилям. Потом за ночь сгорело десять бульдозеров. Был взорван трейлер главного инженера. Четыре служебные собаки, охранявшие стройку, были убиты.