В отсутствие удалившейся хозяйки, он подошёл к стеклянной стене комнаты, полюбовался на заснеженные вершины северной горной гряды и обнаружил у окна уголок художницы. Мольберт она прикрыла белоснежной тканью, но на паркете у стены стояли несколько полотен на подрамниках. На ближайшем из них Король увидел пейзаж, где над широкой жёлтой степью повисло светло-голубое, прозрачное небо с редкими облаками. К другой стене прислонилось полотно с видом из окна замка, чрезвычайно точно прорисованным, но до странности мрачным пейзажем. «Возможно, Вас больше заинтересует другая картина», – вернувшаяся с угощением Анна остановилась за левым плечом Ричарда. Поймав его вопросительный взгляд, она извлекла на свет полотно в простенькой рамке. Там на открытом пространстве под ясным небом, у излучины широкой реки стояло освещённое солнцем, блестело голубыми и золотыми куполами белое здание непривычной архитектурной формы и дивной красоты. Несмотря на свою величину и основательность, оно устремлялось вверх, к небу... И опять Ричард впал в прострацию.
- Храм Солнца? – выдохнул он.
- М-м-м... – засомневалась женщина. – Даже с определёнными оговорками, его нельзя так назвать...
- Храм Единого Бога на открытых землях? – прозрел Король.
- О, Боже! – за время королевского визита Анна впервые проявила эмоции. Её чудесные глаза загорелись: – Вы знали о его существовании?
- Слышал, – признался Ричард, – но вижу впервые... Удивительной красоты сооружение, и картина прекрасная! Вы не могли бы… подарить её мне, Анна?
- Конечно, – легко возвращая бесстрастность своему голосу и выражению лица, ответила она, – но попрошу Вас обращаться ко мне на «ты». Вы можете забрать все мои картины, кроме… той, что стоит на мольберте. Она ещё не закончена... Впрочем...
Вдова Эдварда сдёрнула ткань с подставки, и Король увидел карандашный портрет. На нём был изображён светловолосый, высокий и стройный молодой мужчина в богатой одежде. Его красивое лицо искажал тёмный налёт скорби, боли и… озлобления.
- Таким я представляла себе Ваше Величество, – пожала плечами художница. – Кажется, я ошиблась... Вы оказались на удивление… глубже и сложнее...
- Можешь говорить мне «ты»? – шумно вздохнул Ричард.
- Нет! – быстро ответила Анна и задумалась: – Если это необходимо, я попробую, но не могу обещать... Может быть, после... Но я путаться буду!.. Кофе остыл, Сир!
- Ничего страшного, – Король присел за кофейный столик и сделал глоток из чашки: – Он на редкость вкусен даже подстывшим... Ты не могла бы рассказать мне о своей родине, Анна?
- Да, но... Вы... Ты знал, что я чужеземка?.. Узнал только сейчас? – расположившись напротив, она снова задумалась и в её взгляде появилась решимость: – Хорошо, я расскажу всё, что пожелает Ваше Величество, но после...
- После кофе? – не понял Ричард.
- После сакральной жертвы, – чётко проговорила Анна и удивилась нахмурившемуся лицу Короля: – Вы же за этим ко мне пришли!
- Нет! – решительно возразил он.
- Нет?! – её удивлению не было предела. – Но Вы обязаны!
- Постой, Анна! – Ричард поднял руку открытой ладонью вперёд. – Объясни, пожалуйста, кому и что я, по-твоему, должен?
- Моё мнение не имеет решающего значения, – сквозь маску равнодушия, наконец, стало проступать истинное лицо женщины. – Но и я считаю, что завоеватель обязан принять жертву от павшего перед ним и… падающего в тёмную пучину Графства. Да, оно спокон веков было частью Вашего Королевства, но это не меняет сути накопившихся проблем. Не мне судить о причинах и необходимости военного конфликта, но он завершён. Взбунтовавшееся и покорённое Вами Графство сдалось на милость победителя. Жертва должна быть принесена и принята во имя будущей жизни и надежды на процветание Горских земель.
Король медленно допил кофе, поднялся с кресла, сделал несколько шагов к выходу, обернулся и заговорил со всей хладнокровностью, на которую был способен в эту минуту: «К сожалению, ты не поняла главного, Анна. Я шёл к вам с миром. Меня заботит процветание всех земель Королевства, и Горское Графство – не исключение. Я – не завоеватель, а Хозяин. Розина и её сын мыслили другими категориями, и… накалили ситуацию до состояния неизбежного взрыва. Но до последнего часа я надеялся его избежать, ехал сюда и вёз с собой подсудимых, заслуживающих открытого судебного процесса и справедливого наказания».