Кузнец на какое-то время задумался, глядя на причудливый рисунок прямоугольного клинка. Но, прикинув что-то в голове, кивнул.
— Понимаю, заказ интересный, но стоить будет немало, думаю сотни Зенни достаточно. И готов будет только завтра.
Аксель не задумываясь потратил почти все деньги, врученные ему Таем. А на жалкие остатки докупил масла, которым обычно заправляют лампы и буханку хлеба.
Ему было не привыкать ночевать на улице. В молодости, когда он был совсем юным техномагом Российской Империи, он тратил все свои деньги на обучение, а спал либо на вокзалах, либо в метро. Он бы ни за что не покинул привычный ему мир, но пришлось, ибо в нем ни одна магия и технология не была способна подарить человеку бессмертие или же продлить его жизнь. Всему виной чертов прогресс и его убийственное влияние на тело.
Как иронично. Магия и техника, дарующая силу богов, но не способная подарить долгую жизнь.
Но в этом мире будет все иначе. Семисот лет вполне достаточно. Раз уж такой гений, как он нашел способ переместить свое Я в другой мир, то и бессмертие найти можно.
На следующее утро Аксель забрал свой заказ. Признаться, выполнен он был безупречно, оставалось лишь несколько штрихов.
Прямо в кузнице, позаимствовав инструменты, юноша откинул коробку гарды и вставил туда два кристалла огня. В нем было не так много огненной энергии, на пяток активаций, не более, но для начала более чем достаточно. Аксель подвел кристалл к пусковому механизму, а в емкость залил масло.
Закончив все приготовления, он поднял увесистую махину перед собой. Широкий меч с острыми краями серебристого цвета блестел на солнце. Красная рукоять, украшенная золотым узором, имела два пусковых механизма. Один выпускал по прорезям масло, другой же активировал огненный кристалл.
Кузнец с восхищением смотрел на получившееся оружие.
— Знаешь, у меня редко бывают столь смышленые покупатели. Не помню, когда в последний раз удавалось с удовольствием принять и изготовить интересный заказ. Как тебе пришла в голову такая идея?
— Все просто. Я гений.
Мужчина громогласно рассмеялся.
— Да уж, скромности тебе не занимать. Что ж, у меня было еще немного времени, держи, это в подарок. Негоже хорошему клинку без ножен быть.
Это больше походило на прямоугольную коробку, нежели на ножны, но на удивление легкая конструкция успешно была подцеплена к поясу и совершенно не мешалась при движении. Аксель благодарно улыбнулся и кивнул.
Позади послышался шум. Отряд стражников пронесся мимо кузницы. Где-то неподалеку послышались крики.
— Это они! Они здесь!
Аксель медленно вышел, провожая взглядом стражников. Пройдя несколько улиц и завернув в какую-то глухую подворотню, он обнаружил причину всей этой возни.
В окружении десятка стражников стояло три человека. Один из них был мужчиной с черными волосами и роскошной бородой. Он расхаживал из стороны в сторону и поглаживал свой синий мундир с золотыми пуговицами. Мужчина являлся никем иным, как капитаном стражи Азира.
Другими двумя оказались Тай и Лея. Парня уже прижали к земле, тыкая в него длинными мушкетами, а девушка в страхе озиралась, понимая, что бежать совсем некуда.
— Вот они, мои любимые зверушки, ха-ха! — проговорил капитан стражи. — Кажется нам благоволит удача, господа. Мы поймали детишек самого Белого Клыка. Да за вас отдадут просто царский выкуп на рынке рабов.
Он медленно подошел к Лее, срывая с нее капюшон и обнажая черно-белые волосы с тигриными ушками.
— Хотя тебя я, пожалуй, оставлю себе. Ты выглядишь очень уж хорошо, а потому станешь моей новой игрушкой.
Он медленно провел ладонью по ее щеке, а потом с отмашкой ударил, отчего девушка упала рядом с братом.
— Я выгрызу тебе сердце, подонок! — зарычал Тай и резко дернулся, но дула мушкетов снова прижали его к земле.
— Не так быстро. Ты будешь делать то, что я скажу, звериный выродок. Вам не место в этом городе. Сидели бы в своей Дарнии и не высовывались.
Он с отмашкой пнул Тая в бок, отчего тот стиснул зубы и согнулся.
— Больше всего на свете я ненавижу две вещи. Отсутствие денег в моем кармане и долбанных зверей без хозяина.
Лея подняла голову. Ее взгляд остановился лишь на одном человеке, наблюдавшим эту сцену, а лицо озарилось надеждой.