Однако императрица гордилась коллективным творчеством, рассказывала о нем в письмах Гримму и посылала ему тексты. Пользуясь наставлениями принца де Линя и графа де Сегюра, она попробовала свои силы в стихотворчестве, но смогла сочинить только две строчки буриме (о котором Линь напомнил ей в письме от 14 июля 1790 г.):
Было создано «Общество незнающих»; Линь, Сегюр, Кобенцль, принц Нассау-Зиген и Дмитриев-Мамонов выписали Екатерине IІ «Аттестат в незнании» и «Диплом о незнании», а та в ответ подтвердила лично свой титул «незнающей». Однако у стареющей императрицы были далеко идущие планы: занять и развлечь сочинительством своего молодого фаворита А. Дмитриева-Мамонова и заодно улучшить репертуар русского театра пьесами на французском языке. Они предназначались для Эрмитажного театра, построенного в 1785 г. Игровое сообщество сделалось литературным и театральным. Царица нашла соавторов, о которых втуне мечтала, посылая французские тексты «Наказа», а затем двух своих комедий Вольтеру, проводя часы в ежевечерних беседах с Дидро.
После возвращения из Крыма августейшая писательница велела всем засучить рукава и приниматься за дело. Она пишет Гримму 3(14) октября 1787 г., что «красный камзол» (прозвище Дмитриева-Мамонова) пошлет ему комическую «пословицу, наполовину мою, наполовину его; у нас их хоть отбавляй и мы решили, что это единственное средство вернуть добрую комедию на театр»[70]. Она продолжает год спустя, 3(14) октября 1788 г.:
Посылаю Вам две пословицы, сочиненные господином красным камзолом в августе месяце. Продукция авторов эрмитажного театра может уже составить по меньшей мере два тома: пятеро молодцев, видно, только этим и занимаются и наперебой задают друг другу задания: ты вот что сделаешь, велит один, а другой отвечает, а ты вот что; как если бы им за это платили: сейчас четыре пьесы в работе и примерно столько же готово[71].
Издание пьес на французском в четырех томах (декабрь 1788–1789), подготовленное А. Храповицким, было напечатано в Петербурге в типографии Горного училища в тридцати экземплярах, без указания авторов, места и года издания[72]. Фамилии появляются в двух парижских изданиях 1798 г., и там пьесы, первоначально озаглавленные по обыгранным в них пословицам, представлены под новыми названиями[73].
Граф Луи-Филипп де Сегюр дал трагедию «Кориолан»[74], а все остальные написали комедии. Посвящены они недостаткам и причудам самих авторов. Императрица издевается над дамой, которая требует от всех сочинять пословицы («Пословичный зуд» / «La Rage aux proverbes»). В «Недоразумениях» («Les Quiproquos») барона д’Эста поэт путает жизнь и сочиненную им комедию и в итоге теряет наследство и невесту. Граф Строганов, блистательный коллекционер, высмеивает любителя живописи, который не может отличить правду от вымысла и верит в существование людей, которые рождаются стариками и умирают младенцами («Утро любителя искусств» / «La Matinée de l’amateur»)[75]. И. И. Шувалов излагает теорию драмы, разоблачая продажных писак и невежественных критиков («Критиковать легко, а творить трудно» / «La Critique est aisée, mais l’art est difficile»). Дмитриев-Мамонов и Екатерина IІ издеваются над причудами Л. Нарышкина («Беззаботный» / «L’Insouciant»). Принц де Линь превозносит щедрость философа-филантропа и высмеивает скупых богачей поляков («Не все то золото, что блестит»/«Bonne renommée vaut mieux que ceinture dorée»). Он задевает не только своих свойственников, но и себя самого, ибо в 1780 г. князь Массальский, епископ Виленский, добился того, что сейм даровал Линю польское гражданство[76].
Комическая пословица графа Людвига фон Кобенцля «Не учи ученого» («On n’a pas besoin que Gros Jean remontre à son curé»), напечатанная в феврале 1789 г., но сочиненная, видимо, в 1787‐м, — превосходный пример коллективного творчества. Она основана на устных и шутливых рассказах Екатерины IІ о приездах в Россию Ле Мерсье де ла Ривьера (которого она высмеяла в комедии «Передняя знатного барина», 1770) и затем Дидро. Граф де Сегюр воспроизводит их в своих мемуарах[77]. Кобенцль добавил еще вольтеровы насмешки над Руссо, создав коллективный образ философа-утописта. Абсурдные реформы господина Закономана (M. de la Régimanie), направленные на уничтожение городов и роскоши, ограничение народонаселения и полную уравниловку, не имеют ничего общего с учением физиократов; однако они курьезным образом предвещают французскую революцию и мальтузианство[78].
70
СИРИО. Т. XXIII. С. 418. Речь может идти о первом варианте комедии «L’insouciant» («Беспечный»), законченной, согласно «Дневнику» А. Храповицкого, секретаря императрицы, осенью 1788 г., или о другой пьесе. А. Н. Пыпин предположил, без достаточных оснований, что это драматическая пословица принца де Линя «Смехотворный любовник» («L’amant ridicule»), первоначальное название «Добрая слава дороже злата» («Bonne renommée vaut mieux que ceinture dorée»), и включил ее в четвертый том «Сочинений Екатерины IІ» (СПб.: АН, 1907. С. 97–108).
73
Théâtre de l’Hermitage de Catherine II. Paris, F. Buisson, an VII; Théâtre de l’Hermitage de Catherine II. Paris, Gide, an 7. Издатель (Жан-Анри Кастера?) утверждает, что использовал рукописные копии. А. Н. Пыпин указывает, что было еще одно переиздание с фальшивыми выходными данными «À Vienne, 1799» (Сочинения Екатерины IІ. СПб.: АН, 1907. Т. IV. С. 250). Русский перевод: Эрмитажный театр Великой Екатерины, в котором собраны пьесы, игранные в Эрмитаже Императрицы Екатерины II, сочиненные Самою Ею и Особами, составлявшими Ее общество. Санкт-Петербург: Сенатская Типография у Селивановского, 1802. 2 т.
74
В переписке со своим отцом, маршалом Филиппом-Анри де Сегюром, военным министром, укорявшим сына за увлечение театром, дипломат объяснял, что именно благодаря театру он добился расположения императрицы и великого князя. Перлюстрированные копии переписки хранятся в АВПРИ.
75
Этот сюжет использовали Френсис Скотт Фицджеральд («Загадочная история Бенджамина Баттона», 1922, фильм Д. Финчера, 2008) и Мирча Элиаде («Молодость без молодости», фильм Ф. Ф. Копполы, 2007).
76
Князь Массальский надеялся, что принц де Линь или его сын могли бы взойти на польский трон, см.:
78