«Гораций, скажете Вы, или мой дорогой Алкивиад, с одной стороны, у меня жена, с другой своего рода мать, с третьей — тетка; надо было их щадить, дабы еще иметь возможность делать всем добро. — Так ты богат? — Нет, господа, помилуйте, я оставил все сие и вместо денег у меня, мой дорогой Гораций, есть Ваша aurea mediocritas»[244]. Пусть она позволит Вам приехать и освободить меня от посредственностей, коих я встречаю повсюду, а нашему Теплице — позволит видеть Вас каждый год.
Пишите мне, мой дорогой Севинье[245]; пусть я буду Вашим Корбинелли[246] или кем Вы пожелаете. Какая радость, когда узнаешь Ваш почерк, свечи и очки приходят в движение… это в моей душе я чувствую движение, а мой ум ликует. Наши знакомые tutti quanti[247] передают Вам тысячи пожеланий. Перенесите все Ваши чувства благодарности и дружбы, почти любви, на меня.
Принц де Линь Ф. Г. Головкину, б. г.[248]
Звезду севера, неподвижную звезду, видную отселе или из окрестностей, Вы, стало быть, превратили в комету. Если бы и впрямь было так, то я бы, как при встрече с волком, увидел хотя бы ее хвост и порадовался. Какую радость находите Вы, носясь по горам и долам? Лучше быть планетой, как мы, на наших целительных водах. Вы созданы для нас, мы созданы для Вас. Вы любите нас в сто раз более, чем Вы думаете. Из страха обидеть Ваш желудок, Вы обижаете Ваше сердце и Ваш ум, воображая, что оголодаете, но, проехав пятьсот лье, я увидел странный город, и здесь всего в изобилии, хотя и дороговато, безумно дорого, ибо мудрецы похожи на Вас [и им благоприятствуют внешний облик и кредит][249].
Я вдруг ощутил потребность в том, чтобы меня почитали. Мне остается только воинская служба. Я посвятил себя моему полку и отправился в Польшу на поиски успехов в казарме и в обществе. Я увидел магию сельских пейзажей [1 слово нрзб], коими в первый день восхищаешься, а назавтра они нагоняют на тебя скуку, ибо привлеченная празднествами толпа исчезает и никого не остается. Не избавлю Вас в качестве горького апельсина от давних политических пересудов, которые вынудили принцессу [1 слово нрзб] взять на себя обязательство, вследствие коего я до сих пор сокрушаюсь о том, что должен был выплатить за счет моих владений в Эно[250] две значительные суммы ее горничной и интенданту. Как при сооружении здания закладывают первый камень, так, разрушив его, она сей камень вынула. Но я в восторге от Вашего сладкого апельсина. Приезжайте лучше воссесть под тенью апельсиновых дерев, напоминающих о Вас, они заменяют плакучие ивы, оплакиваемые нами.
Столь же восторженное желание [1 слово нрзб] какой-нибудь герцогини, чистой сердцем, свежей телом и умом. Вы найдете нас здесь всенепременно. Как Вы поживаете, все ли по-прежнему, а к примеру, мой Клари не может выбрать, ворча и наводя лорнет, между фиолетовой полоской и светло-зеленой краской, коей надо выкрасить потолок в прихожей. Прошу прощения у всех тех, кого крестная забыла пригласить на чай. Лоло[251] рисует без затей [2 строки зачеркнуты, нрзб] деревья, лица.
На наших балах больше не танцуют, а на концертах не поют с тех пор, как Вас на них нет. Природа мертва; газон кажется мне не таким зеленым, а наши два пруда не такими чистыми, как в прошлом году.
Что до нашей ученицы[252], то она, как никогда, умна с умными людьми, но гораздо глупее с глупыми, например со мной, с коим она говорит только рифмованными строчками, и какие рифмы! Ее замучили друзья, и недавно она спросила крестную: «Отчего меня так любят?»
Приезжайте сочинять стихи вместе того, чтобы писать Вашу жалкую прозу в Stammbuch[253] барона***[254]; приезжайте помешать распутству госпожи д*** и ее конюшего, который, как скрипка, сопровождает ее, когда она ездит верхом и играет на клавесине; приезжайте утяжелить Ваш слишком легковесный для голландца ум в обществе господина и госпожи де***; приезжайте заговаривать со мной, когда я возле той, кого люблю.
Намедни одна графиня сказала мне: «Что Вы делаете? Вы погубите меня, я себя не узнаю; ежели моя добродетель не выдержит, ежели Вы ее не уважаете, то по крайней мере уважайте то состояние, в коем я нахожусь…» «О да», — ответил я и сбежал, как это обычно делается, когда самолюбие не утрачено.
Если бы Вы отправились вместо Вашего кузена в Китай, мой кузен, то, сдается мне, я поехал бы с Вами. Сколько китайской чертовщины Вы бы привезли Вашей родственнице, ангел и отец демонов!
246
Жан де Корбинелли (1622–1716), историк и составитель литературных антологий родом из Флоренции, друг и помощник в делах маркизы де Севинье, неизменно оказывал ей моральную поддержку.
248
Decin, SOA, Fonds Clary Aldringen, 152. Копия, сделанная в ходе подготовки публикации в: Nouveau recueil 1812. Т. II. P. 34–37.
250
Провинция на западе современной Бельгии, принадлежавшая до 1795 г. Священной Римской империи германской нации, а затем Франции.
254
Имеется в виду барон Александр Сергеевич Строганов (1771–1815), племянник А. М. Белосельского-Белозерского, проводивший время в Теплице. Сохранился альбом Строганова «Mon portefeuille» («Мой портфель», 1807), в котором записано стихотворение Ф. Г. Головкина; см.: