— А-а! — Вашу ж мать! — Но твоя жена в Черном форте, да? А нерожденные — под Суровыми Льдами? Да? Значит, нам с ними не придется пересекаться, верно?
Снорри ответил не сразу, лишь зашагал дальше.
— Да?
— Мы возьмем Черный форт.
Я попробовал вспомнить, что Снорри рассказывал в таверне в Ден-Хагене. Сломай-Весло сказал, что сын его в безопасности. Вот и все. Еще он уболтал Снорри так, что тот схлопотал дубинкой по затылку.
Вокруг меня норсийцы поднимали с земли заплечные мешки и отправлялись в путь. Я уже почувствовал легкое натяжение: проклятие, привязывающее меня к Снорри, начинало действовать.
— Клал я на это!
И я зашагал вперед.
Настоящий Север именно таков, каким Снорри его знал по опыту, а я представлял по невежеству. Сначала кажется, что это один сплошной подъем, потом — чередование спусков и подъемов, какое-то торопливое, стремящееся непонятно куда. Воздух холодный, разреженный, кишащий насекомыми, жаждущими крови. Если вдыхать сквозь зубы, можно хотя бы рассчитывать, что не наглотаешься их. Но чем выше забираешься, тем этих тварей становится меньше.
По большей части здесь голые скалы. В чуть более высоких местах — голые скалы, покрытые остатками зимнего снега. С высоты видны горы, горы и опять горы, меж которых ютятся озера и сосновые леса. Я вовремя внял совету Туттугу и обмотал свои сапоги кроличьими шкурками и кожей тюленя из заплечного мешка. Все это и толстые шерстяные носки позволили мне хотя бы не отморозить пальцы. Однако было ясно, что по мере продвижения на север станет только хуже, на высокогорье Ярлсон ветер с континента колет, как ножи.
Мы постояли в укрытии на вершине хребта, пока Снорри и Арне обсуждали маршрут.
— Эйн, это же ты, да?
Я судил по шраму у глаза.
— Ага.
Близнец с наибольшей ожидаемой продолжительностью жизни улыбнулся.
— Как так вышло, что Снорри тут командует? Ты же наследник ярла Торстеффа, да?
Я не собирался подрывать авторитет Снорри, разве что если вдруг Эйн сможет отдать ему приказ прервать поход, что казалось мне при любом раскладе маловероятным. Но, как принца, меня весьма удивляло, что человек, которому принадлежало по праву рождения каких-то несколько акров каменистой земли на склоне горы, командует местной аристократией.
— Вообще-то у меня семь старших братьев. Две тройни и еще Агар, отцовский наследник. Впрочем, может статься, они все уже мертвы. — Он поджал губы, словно пробуя эту мысль на вкус. — Но Снорри — воин ундорет. О его ратных подвигах слагают песни. Если Эйнхаур и пиршественные залы моего отца сгорят, от моей власти останется лишь пепел. Лучше пусть в последний поход нас ведет человек, который действительно смыслит в военном деле.
Я кивнул. Если у нас нет другого пути, тогда Снорри и правда лучшая кандидатура на место того, кто приведет нас к горькому концу. В любом случае, однако, мне было неприятно думать, что рангом можно вот так легко пренебречь. Может, для сыновей ярла среди снегов это нормально, но в теплой Красной Марке принц — всегда принц. Меня это в известной мере утешило, как и то, что рассвет давно миновал, а значит, Баракель не мог испортить мне настроение своим ценным мнением касательно принцев.
К вечеру второго дня мы увидели среди гор исполинское творение Зодчих. Огромная дамба перегораживала долину, она была выше любой башни и настолько толста, что по ее верху могли в ряд проехать четыре повозки, а внизу явно еще толще. Должно быть, когда-то она сдерживала широкое озеро, хотя с какой целью — непонятно.
— Стойте!
Я устал, а руины были отличным предлогом, чтобы остановиться.
Снорри спустился по склону, хмурясь, но дал нам передохнуть несколько минут, покуда я удовлетворяю свое аристократическое любопытство. Удовлетворил я его сидя, позволив своему взгляду блуждать по долине. Под дамбой из толщи скалы выходили огромные каменные трубы, видимо позволявшие некогда контролировать поток воды, но зачем — опять же неясно. Сооружение масштабом соответствовало горам, и люди на его фоне казались муравьями. Сквозь трубы могло бы пройти несколько слонов, да еще и для ездоков осталось бы место. Здесь нетрудно поверить в рассказы северян про ледяных великанов, которые создали мир и знать не желали о людях.