— Девочка моя…во-первых, как ты уже поняла — ты меня не интересуешь, как женщина. И не потому, что ты некрасива, или в тебе есть что-то такое, что отталкивает мужчин. Нет, наоборот! Ты очень, очень привлекательна, хотя возможно, что пока этого не осознаешь. Я даже слегка удивлен, что ты не оказалась в постели со своим Наставником в первые же недели знакомства. Не красней, не надо — это жизнь. А любовь учителя и ученицы — это просто-таки в ранге положенности. Ученицы нередко влюбляются в своих учителей. Особенно если те красивы и молоды. Как твой Наставник. Видимо он на самом деле очень хороший человек, который заботился о твоем здоровье, не хотел подвергать тебя излишнему…хмм…давлению. Теперь — почему я занялся твоей судьбой. Ты говоришь о моем «драгоценном времени»? Смешно…посмотри на меня, посмотри на мою жизнь. Куда, на что уходит мое «драгоценное время»? На то, чтобы почесать животик коту. На цветы, которые я выращиваю на моих клумбах. На огород, который я разбил только ради того, чтобы занять свое…хмм…«драгоценное» время. Мне скучно, понимаешь? Я видел все, и пресытился — и властью, и силой, и…женщинами. Мне ничего не хочется! Я живу по инерции — как камень, пущенный с высокой горы. Летит, летит…где успокоится? Где найдет свое место?
Старик помолчал, отпил из большой фарфоровой кружки, откинулся на спинку стула, замер:
— А еще…знаешь, я за свою жизнь совершил много такого, за что точно окажусь в Аду. У меня руки в крови не по локоть, а по самые пятки. Когда-то я считал, что все мной сделанное — единственно верно, и только так можно жить. Но прошли годы, и…лица, лица, лица…люди, которые стоят возле моей кровати и смотрят на меня, будто вопрошая: «За что?! Почему ты нас убил?!» И что я могу им ответить? Что я был молод, удал, и что это была моя работа?
Старик вздохнул, улыбнулся тонкими губами, и вдруг подмигнул Герде левым глазом:
— Считай, что я восстанавливаю Карму. Может в Аду под моей сковородой будет поменьше огня — если я сделаю хорошее дело, уберегу тебя. Направлю на путь истинный. Может ты мое спасение, моя надежда. А надежду надо как следует кормить! Ну-ка, съешь пирожок! Дедушка умеет печь пирожки! Учись! Выйдешь замуж — как будешь радовать мужа? Одной постелью сыт не будешь! Без пирожков — жена, совсем не жена!
Герда не собиралась замуж в самом что ни на есть обозримом будущем. То есть — во всю свою жизнь. Ну не видела она себя замужней дамой! О чем и сказала старику, который потом долго смеялся, а отсмеявшись, заявил — что это не ее, пигалицы дело. Как боги решат, так оно все и случится. И оглянуться не успеет, как чешет мужу спину, а он покряхтывает и подставляет лопатку. Чем вызвал искреннее негодование Герды и новый смех старика, который тут же потребовал взять «вон те грабельки», и как следует почесать ему спину. Ибо на кой демон ему сдалась ученица, если она не чешет учителю спину?! Да и вообще — надо готовиться к семейной жизни, регулярно тренируясь с грабельками и без.
В общем — весь серьезный разговор свелся к хи-хи-ха-ха, оставив у Герды ощущение недосказанности, и…как ни странно — семейного тепла. Герда хотела бы иметь такого отца, как ее Учитель. Или дедушку. Жаль, что ей так не повезло в жизни. Хотя…а может все-таки повезло? Ведь все могло быть гораздо хуже.
***
Старик появился дома уже под вечер, приехал на извозчике. Хлопотливо слез с коляски, покряхтывая и потирая поясницу, и опираясь на трость поковылял в дом. Герда, давно выглядывающая на улицу со второго этажа (куда запропастился Учитель?!), тут же сбежала вниз и открыла калитку как раз перед тем, как Учитель собрался постучать. Он одобрительно кивнул, прошел во двор, и тут же, как по мановению колдовской руки преобразился — выпрямился, став выше на полголовы, и зашагал упругим, волчьим шагом, которым мог пройти сотни и сотни верст без малейших признаков усталости — в этом Герда была уверена.
— Вечерняя тренировка отменяется — без предисловия заявил старик — Сегодня пойдем получать ответы. Спрошу еще раз: ты готова замазаться в крови? Без крови не обойдется. Надо ли тебе это? Может лучше, если я схожу один? Обещаю — никакой информации от тебя не потаю.
— Я с вами, Учитель! — ни мгновения не раздумывала Герда.
Старик кивнул, и больше по этому поводу ничего не говорил. Решила — значит, решила. После короткого отдыха и чаепития, он отправился в дальний конец дома, к запертой комнате, замаскированной фальш-панелью. Герда знала о существовании этой комнаты, старик сам о ней сказал. Пояснил, что это его арсенал, и что он не собирается прятать от девушки ключи. Если с ним что-то случится — жизнь такова, что все может быть — тогда все, что находится в комнате, станет принадлежать ей. Соответствующие распоряжения он уже сделал.