— Милостивый господин дракон.
— Что за безумец тревожит духов пустыни Гансау и нарушает мой сон?
— Его зовут Марко, он разыскивает вот этого мальчика. — Кагар показала в сторону Льешо, а потом, взяв его за руку, вывела вперед. — Это принц Фибии по имени Льешо.
— И что же злодею нужно от этого ребенка?
Опыт общения с драконами уже научил юношу осторожности, а потому, когда Кагар взглянула на него, словно прося объяснений, он ответил очень вежливо:
— Господин дракон, я получил задание собрать всех своих братьев и освободить родную страну от захвативших ее бандитов и разорителей. — Говоря все это, Льешо низко поклонился, стремясь всеми силами выразить свое почтение. — Кроме того, я должен найти черный жемчуг Великой Богини — рассыпавшееся ожерелье под названием Полуночная Нить; освободить райские врата от охраняющего их демона и вернуть в небесные сады чередование дня и ночи.
— Если мне не изменяет память, — возразил дракон — а она никогда мне не изменяет, принцы обычно гоняются за прекрасными принцессами, сокровищами или дарующими вечную жизнь формулами алхимиков. Тебе не кажется, что для первого испытания ты многовато взвалил на свои плечи?
Льешо с огромным трудом оторвал взгляд от курящегося из левой ноздри дракона дымка, однако нашел в себе достаточно сил, чтобы в ответ на любопытство равнодушно пожать плечами:
— Я не выбирал себе испытание, оно само, постепенно, пришло ко мне.
— Но, может быть, пришла пора ввести в свой словарный запас слово «нет»?
Дракон смотрел внимательно, спокойно, и Льешо уже начал подумывать, не попросить ли его вернуть Динху. Он уже устал оттого, что его учителя гибнут, причем гибнут, пожираемые драконами. Но юноша и сам понимал, что просить, даже умолять, на сей раз совершенно бесполезно. Динха умерла до того, как проснулся дракон. Вернуть ее невозможно.
— Так что же этот Марко? Неужели ты настолько ему нужен, что он готов даже убивать моих детей — и все ради того, чтобы получить одного тебя?
— Не знаю. — Льешо пытался ответить как можно проще и правдоподобнее. — Он использовал меня, чтобы испытывать яды.
— Думаю, он знает о тебе что-то такое, чего пока не подозреваем мы. Ну, например, с какой это стати богам вздумалось навесить на одного-единственного, да к тому же совсем молодого человека столько поручений и испытаний. Так что сомневаться не приходится — это существо стремится помешать тебе решить так много священных задач сразу.
На это Льешо ничего не смог возразить. Однако в душе его зрел вопрос — тем более острый, что печальный плач снова начал разрастаться.
— Кто?.. — начал было он, имея в виду завывающие во мраке ночи голоса.
— Это мертвые оплакивают умерших. — Дракон выдохнул тонкую струйку пепла. — Духи пустыни Гансау требуют отмщения за те невинные души, которые погибли здесь.
В ответе дракона Льешо почудилось что-то жуткое. Эти создания далеко не всегда жили в едином с людьми временном измерении, и то чудовище, с которым сейчас разговаривал принц, отвечало на зов не только настоящего, но и глубокого прошлого. Больше того, почему-то вовсе не хотелось выяснять, каким именно образом голоса попали в плен к духам пустыни Гансау.
Внезапно раздалась трель флейты — она возвестила прибытие карлика Собачьи Уши и, соответственно, его вторжение в беседу.
— Господин дракон! — Музыкант быстро поклонился. — Песни об этой ужасной ночи будут слагаться повсюду — от провинции Тысячи Озер до Небесных Врат.
— У нас и так вполне достаточно песен. — Голова дракона поднялась на тонкой шее, гипнотически покачиваясь из стороны в сторону. — Мои дети учат те, которые когда-то оставил мастер Марко. В настоящее же время необходимо скорбеть и исполнять траурные ритуалы. Так что иди вперед и неси возложенное на тебя испытание. Но не возвращайся.
— Это не мое испытание, — возразил музыкант, однако дракон уже его не слушал.
Зато слушал Льешо: похоже, дракон с карликом знакомы. Но как такое могло случиться? Ведь дракон Дан спал под скалами Акенбада с незапамятных времен; можно сказать, он и был этими самыми скалами Акенбада, во всяком случае, их существенной частью.
— Кажется, мы уже перешли границу гостеприимства, — заметил карлик, словно обращаясь к самому себе, а потом огляделся вокруг. — Кто-нибудь видел моего верблюда?
Музыкант удалился, а дракон положил голову на лапы и спокойно выпустил из ноздри кольцо дыма. Кагар попрощалась.
— Я надеялась, что выберу время постранствовать вместе с тобой и повидать мир так, как это делают пустынники, — обратилась новая Динха к Льешо. — Однако совершенно неожиданно меня призвали к себе новые, куда более суровые обязанности.
Выражая согласие, Льешо кивнул:
— Да, нам обоим пришлось приступить к исполнению долга слишком рано, Динха.
Девушка дотронулась до руки принца, словно подтверждая правоту этих слов. Глаза ее наполнились слезами.
— Мы пошлем отряд пустынников, чтобы он сопровождал тебя. Меч народа ташеков присоединится к собирающейся за тобой туче. Обращайся с нашими сынами бережно.
— Народ ташеков и без того слишком много претерпел в том испытании, о котором не просил. Так что я предпочел бы обойтись без ваших сынов, госпожа Динха.
В этот момент подъехал Харлол. Он протянул Льешо заплечный мешок:
— Знаю, что ты боишься это потерять.
Льешо хмуро принял свои вещи.
— Напротив, с огромным удовольствием потерял бы их, — возразил он.
Дары госпожи Сьен Ма не приносили ничего, кроме неприятностей.
Харлол не понял смысла сказанного, однако его уловил дракон. Из ноздрей повалил дым, тем не менее чудовище не оспорило предложение Динхи, так что Льешо сдался, пообещав:
— Постараюсь отправить ваших людей обратно в том же состоянии, в каком вы посылаете их со мной.
— Знаю, что ты хочешь именно этого.
Взгляд Кагар пронзил Льешо в самое сердце. Он куда охотнее вырвал бы это сердце из собственной груди и преподнес на раскрытой ладони красавице, а не прощался бы с ней, возможно, навсегда.
— Во всяком случае, здесь остается Харлол. Он тебе понадобится.
— Никакого «здесь» больше не существует, так же как не существует и безопасности, — ответила юная Динха, словно не замечая сверкнувшую в глазах пустынника искру гнева, по силе почти равную тому пламени, которое извергал дракон. — Мой кузен больше не живет в снах Акенбада — он перешел в твои сны. Тебе пора отправляться в путь, а не то упустишь свет Великой Луны Лан.
Кагар прикрыла глаза, чтобы взглядом не выдать то, что не высказала словами, и удалилась в наполненную стонами ночь. Так Кагар превратилась в незнакомку, и круг замкнулся.
Часть третья
ДОРОГА В ГАРНИЮ
Глава шестнадцатая
Всадники скакали в серебряном свете Великой Луны Лан — Хабиба по правую руку Льешо, а Харлол — по левую. Братья с удовольствием заняли бы почетные места рядом с принцем, но тот, в глубокой печали, отверг их общество одним-единственным презрительным взглядом.
— Не нуждаюсь в вашей защите и не располагаю временем, чтобы выслушивать ваши сожаления, — сухо отрезал он. — Мне необходимо как можно быстрее убить мага.
Услышав столь откровенную угрозу, Хабиба вздрогнул. Разумеется, принц говорил вовсе не о нем, однако он был настолько зол, что мог бы отпугнуть даже друзей. Руководствуясь не столько здравым смыслом, сколько упорством, Балар пренебрег предостережением и попросил Харлола:
— Попробуй его убедить.
Лицо Харлола моментально превратилось в холодную, лишенную всяких чувств маску.
— Больше не собираюсь таскать принца снов туда, куда он не хочет идти. Да и вам, по-моему, тоже пора прекратить это занятие.
Балар воспринял обвинение как удар, однако Льюка ответил спокойно и рассудительно:
— Младшего из принцев хотела видеть Динха. — Но вовсе не так, как мы это устроили.
Если бы братья силой, против воли, не притащили Льешо в Акенбад, то и Динха, и все ее толкователи снов были бы живы и сейчас. Да и сам город не лежал бы в развалинах, словно груда никому не нужных камней, а, как и прежде, жил своей горной жизнью. И что бы ни говорил Харлол, пытаясь избавить принца от чувства вины, все это понимали. В напряженном молчании братья Льешо предпочли отстать и поехать, как и прежде, следом.