— Обязательно.
Наклонившись, брат поцеловал дочку в лобик, а потом завладел губами жены. Льешо не подозревал в спокойном, рассудительном Шокаре такой страсти. Он отвернулся, стесняясь того, что невольно нарушил тайну чужого сна, хотя Шокар и не скрывал, что его ждет семья. Как же мог он, Льешо, тащить брата почти на край света?
Сожалеть было некогда: открылась дверь, и в комнату ворвалась шустрая ватага детей — три мальчика и девочка.
— А что это за парень сидит там, в углу? — поинтересовался старший, бросив быстрый взгляд в сторону Льешо.
Мальчик оказался так похож на бабушку, погибшую мать Льешо, что глаза принца увлажнились. Шокар принял его слова за шутку.
— Может быть, это упали с неба Ган и Чен?
— Нет! — пропищала младшая из девочек, пряча лицо в складках юбочки. — Там дядя!
— Льешо? Как ты сюда попал? Я думал, что ты вместе с императором Шу… — Пытаясь прогнать видение, Шокар даже поморгал и потряс головой. — Да нет. Шу ведь сейчас на пути в Дарнэг. Тогда что здесь делаю я?
— Это сон, — пробормотал Льешо, потрясенный тем горем, которое внезапно исказило черты брата.
— Нет, не может быть!
И Льешо тут же улетел с тихой семейной фермы, снова перенесся через реку и шлепнулся на спину у ног гарнского шамана.
— Что я наделал! — с горечью воскликнул он, закрывая лицо руками.
— Что случилось? — с участием уточнил Болгай.
— Я оторвал брата от семьи, от дома, оставил ферму без хозяина, детей без отца, а жену без мужа, способного защитить от бед надвигающейся войны. А сейчас я вторгся в его сон и разрушил даже то призрачное утешение, которое приносили ему сновидения.
Льешо мог гордиться этим ответом — он удался на славу: точный и полный. А потому трудно было понять, почему Болгай вдруг принялся фыркать, словно лошадь, на морду которой уселась муха.
— Ну давай, давай, надувайся, пока не лопнешь! — возмутился Льешо. — Можешь объяснить, что я сказал неправильно на этот раз?
— Все как обычно. Принял на себя вину за все грехи и пороки мира и за все принятые вокруг решения. Сколько стоит мир, столько мужчины уходят на войну, потому что считают это необходимым. Цель может быть любая — честь, слава, богатство или просто право ходить по чужому пастбищу. Защита близких или наказание врагов. Как ни удивительно, никто из этих людей не нуждается в помощи принца Льешо, в том числе и твой брат.
— Если бы не я, его бы здесь сейчас не было.
— Если бы не ты, Шу все еще был бы не столько императором, сколько генералом, а богиня войны все еще держала бы его за фаворита. Подумай сам, что это означало бы для твоего брата, которому пришлось бы возделывать землю в империи, которой управляет подобная парочка? Жизнь обстоит так, что военные все равно будут сражаться, потому что это их единственное дело. А император пошлет в сражение своих подданных, не спрашивая, хотят они того или нет, просто потому, что воинственные монархи всегда поступают именно так. Ты похож на них, Льешо, принц снов?
— Никогда не стремился на престол, — пожал Льешо плечами, отрицая одновременно и обвинение, и последовавший за ним вопрос. — К сожалению, я становлюсь именно таким против собственного желания.
— Ну что же, можно сказать, что кое-чему ты научился.
Болтай вытащил из волос застрявшую веточку и отряхнул с одежды листья: ожидая, пока Льешо возвратится из сна Шокара, он немного полежал на земле. Впрочем, Великое солнце еше не успело подняться высоко. Льешо решил, что скорее всего лишь недавно закончилось время завтрака, и тут же вспомнил о своем пустом желудке. Словно поняв мысли хозяина, тот отозвался гневным рычанием.
— Достаточно, — остановил Болгай. — Четыре раза — это уже урок. Прежде чем накормить зверя, который так страшно урчит в твоем животе, тебе предстоит посетить еще несколько снов. И на сей раз нам придется отправиться дальше вожделенной норы, в которой можно уютно поспать. Предстоит переправиться через реку.
Живя среди прорицателей Акенбада, Льешо уже путешествовал по чужим снам, и тогда просыпаться приходилось вдалеке от собственной постели. Наверняка передвигаться по миру во сне куда легче, чем делать это наяву, в реальном мире. Но шаману требовалось нечто большее, чем простая переправа через реку, и принц понимал, кого ему предстоит увидеть. А потому, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться и взять себя в руки, он вызвал в уме образ императора Шу и побежал по кругу — все быстрее и быстрее.
Шея Льешо вытянулась и покрылась грубым рыжевато-коричневым мехом. На голове снова выросли рога, руки и ноги вытянулись, превратившись в ноги оленя. Крепкие копыта с силой оттолкнулись от земли и вознесли короля леса ввысь, всплеском звериной энергии вырвав из круга. Лес исчез за спиной.
Глава двадцать восьмая
Через секунду Льешо был уже над Дарнэгом и довольно тяжело опустился на крышу дворца правителя. Копыта стукнули по терракотовой черепице и превратились в руки и ноги, удержать равновесие на которых оказалось совсем не легко. Жемчужина на серебряной цепи тоже внезапно обрела конечности и начала отчаянно толкаться. Так что на крыше, среди осколков черепицы, теперь барахтались двое — Льешо и джинн. Первым умудрился встать на ноги Свин и сразу принялся отряхиваться, приводя в порядок камзол.
— Ты собираешься пойти туда или планируешь попросить императора принять тебя здесь, на крыше?
— Так, значит, он здесь?
— В спальне. Хотя на твоем месте я без предупреждения там бы не появлялся.
— Ему хоть немного лучше?
Магия сна, которая принесла их обоих сюда, в Дарнэг, начала понемногу испаряться. Льешо побрел по крыше, решая, как с нее спуститься и при этом не получить от часовых стрелу в спину.
— Об этом тебе лучше справиться у госпожи Сьен Ма, — многозначительно ответил Свин.
— Неужели смертная богиня в Дарнэге?
— Больше того, в спальне императора Шу. — Джинн скорчил гримасу. — Не думаю, что стоит удивлять их неожиданным появлением.
— О!
С некоторым трудом переварив только что полученную информацию, Льешо пришел к единственному выводу, который мог бы объяснить загадочное поведение спутника. Мысль заставила его вздрогнуть. Сон, в котором фигурировали кобра и черепаха, сказал многое, а Бикси все знал и того раньше. И все же сны — это одно, а спальня — кое-что совсем другое. Во всяком случае, так казалось Льешо.
— Так, значит, они… Когда это произошло?
— Определенно не тогда, когда госпожа была замужем за правителем Фаршо, — медленно, словно перебирая в уме факты и принимая решение, ответил Свин. Но это была, конечно, игра. Не приходилось сомневаться, что джинн совал свой нос в дела императора еще до того, как превратился в жемчужину и скатился с небес.
— Думаю, они обнаружили, что имеют много общего, встретившись в имперской столице.
Крыша дворца была настолько неровной, что немало историй могли бы так и остаться незаконченными. Изо всех сил стараясь не скатиться и не сорваться, Льешо по пути обдумывал полученные от джинна сведения. Итак, смертная богиня войны и император, сам, подобно военачальнику, ведущий в бой свои полки.
Госпожа Сьен Ма очень хорошо относилась к Льешо. На арене в Фаршо она вырвала его из рук господина Ю и научила стрелять из лука. Когда Марко напал на поместье правителя, она помогла мальчику спастись бегством, а во время этого бегства вернула драгоценные семейные реликвии: нефритовую свадебную чашу и одну из потерянных Великой Богиней жемчужин. И еще куда менее приятную вещь — то самое короткое копье, которое постоянно стремилось его убить. Она даже рискнула собственной безопасностью, чтобы отвлечь внимание преследователя и тем самым выгадать время.
Ее сиятельство много раз спасала Льешо жизнь, но в то же время она казалась холодной, далекой и опасной. А кроме того, несравненно старше самых старых прапрапрадедов императора, давно покоящихся в усыпальнице недалеко от дворца. Бикси упоминал чувства госпожи, однако ее присутствие в императорской спальне свидетельствовало о его ответном расположении. И все же Шу просто не мог быть настолько опрометчивым! — пугала одна лишь мысль об этом.