— Но Болгай ни в чем не виноват.
Шокар с сожалением пожал плечами:
— Это говоришь ты, но мы не имеем никаких тому доказательств. Действительно, мастер Марко проник в Акенбад и убил прорицателей, но их тела там и остались. А ты попросту исчез, испарился из вселенной и телом, и душой. Кто бы мог подумать, что волшебник настолько могуч?
— А могущество Болгая предполагали?
— Не его собственное. — Балар, склонившись над лютней, спрятал лицо, словно скорее был готов исчезнуть сам, чем отвечать на вопросы Льешо. — Карина объяснила, что ты берешь уроки магической трансформации и путешествий во сне. Вот мы и решили, что он загнал тебя в западню.
На какой-то момент Льешо задумался, а не было ли это правдой. Он не сомневался, что мастеру Марко не удалось бы захватить его в плен подобным образом, если бы до этого он уже не совершал самостоятельных полетов в царство снов. Неужели и правда Болгай таким способом содействовал волшебнику? Нет, это никак не походило на правду.
Льешо решил, что Свин обязательно предупредил бы его. А Богиня не стала бы возвращать его сообщнику мучителя, в этом сомневаться не приходилось. Вывод: Болгай никак не мог работать на мастера Марко. А вот Цу-тан действительно служил в руках волшебника марионеткой. Так что появляться в его лагере было нельзя, но ведь он просто обязан был узнать, что там происходит.
— А что Льюка успел сделать в мое отсутствие?
Принц не стал уточнять, что теперь ему придется устранять негативные последствия этой деятельности, однако товарищи и так поняли это по его тону и воинственной позе. Странно, но Шокар в ответ улыбнулся:
— Не так уж и много.
— Помогло то, что хан объявил, что не склонен принимать посетителей, — пояснил Бикси. — А потому принцу Льюке пришлось ждать, пока во дворце шел совет. В нем участвовали Болгай и Карина, Каду и Харлол в качестве эскорта Карины, а также мастер Ден, который, как всегда, ходит куда хочет и когда хочет. Каду утверждает, что хан воспринимает нападение мастера Марко как оскорбление его гостеприимству, а кроме того, волнуется, что принесет его улусу близость столь могущественного и злобного мага.
— Эта близость принесет жестокую битву, — согласился принц. — Мне необходимо многое обсудить с ханом. Судя по всему, он наш друг.
Услышав столь важное заявление, Шокар скрестил руки на груди, а Бикси упрямо выставил подбородок.
— Прежде всего — еда, — возразил он, а Шокар возразил по-своему:
— Не раньше, чем Карина сочтет тебя здоровым.
Льешо хотел было отказаться, но одновременное появление целительницы и кухонного слуги со свежим ароматным хлебом изменило его решение. Да, хану придется подождать.
Впрочем, как выяснилось, совсем недолго. Вскоре появилась Каду, приглашая всех принять приглашение властителя. Она особо подчеркнула, что гостей ждут, «как только принцу станет лучше».
Льешо сразу начал собираться в дорогу, а воительница настояла, что сопровождать его будет весь отряд.
— Пора преподносить себя как короля, ваше королевское величество, а не как мальчишку. В конце концов, короли разговаривают с королями, а мальчишек учат жить.
Бикси опустил голову, отказываясь встречаться с Льешо глазами, зато Харлол, как всегда, поспешил занять сторону Каду.
— Ты забыл об этом, и во время игры забывчивость могла стоить жизни и тебе самому, и сыну хана.
— Я это уже осознал.
Действительно, ему потребуются все силы, в том числе и та, которую дает уверенность в своем положении. Только тогда принц — нет, юный король — сможет достойно сразиться с тем злом, которое пленило брата и товарищей и поработило родину. Если не удастся остановить зло в степных просторах юга, где оно и зародилось, оно разрастется и расползется по всему свету. А потому Льешо отправил братьев надевать достойные торжественного случая придворные наряды. Его же Бикси и Стайпс одели в вышитый фибский халат и такие же шаровары — этот костюм неотступно следовал в багаже. Конечно же, не обошлось без меча и кинжала на поясе. Льешо привычно провел пальцем по лезвию кинжала, словно здороваясь с оружием, а потом повесил за спину то самое копье, которое шептало о могуществе и смерти.
Каду и Харлол быстро построили подозрительно готовых к парадному маршу всадников. Отряд наемников из Фаршо, фибские рекруты, пустынники Акенбада — все были в мундирах единой королевской формы, которая сразу превратила их в единый полк. Льешо вспомнил о Маленьком Братце — после возвращения из царства снов он обезьянку еще не видел. Спрашивать о ней сейчас казалось как-то несолидно, не по-королевски, а потому пришлось отложить вопрос па более подходящее время.
Когда все наконец было готово, Льешо принял салют собственного войска и встал во главе. Братья заняли места справа и слева от короля, военачальники — за его спиной. Ясное Утро (он же Собачьи Уши) настоял на необходимости собственного присутствия в качестве летописца и славослова, а Карина присоединилась, поскольку должна была вернуться к учителю.
С церемониальной медлительностью продвигаясь по широкой улице между двух рядов белых юрт, войско постоянно встречало на своем пути всадников-гарнов. Некоторые из них ехали своей дорогой, другие же с характерной для кочевников остротой восприятия просто наблюдали за чужестранцами. Были и такие — Льсшо узнал в них некоторых из товарищей Таючита, — которые словно тень сопровождали отряд. Длилось это недолго, всего лишь несколько минут, но потом эстафету принимали следующие, и так далее. Наконец, после того как неофициальные представители кланов сумели в полной мере насладиться видом королевской гвардии Фибии в ее парадной форме, гвардия эта благополучно доставила короля к серебряному дворцу великого Чимбай-хана.
Вокруг резиденции властителя, как обычно, фланировали конные гвардейцы в темно-синих мундирах и высоких конусообразных шапках. Другие сидели небольшими группами, негромко переговариваясь и играя на кожаной доске в кости. Заметив приближение отряда короля, сидевшие поднялись, но ни один из них даже не попытался остановить почетный эскорт, численность которого составляла пятьдесят человек. Возможно, столь небольшая гвардия показалась просто не опасной. Однако, помня, что юный король победил их наследника в воинственной игре, а потом следовал за шаманом потайным тропам, воины встретили его с настороженным почтением.
Возле самой двери половина отряда остановилась, чтобы организовать конную охрану и уберечь короля от внешней опасности. К каждому из всадников подошел пеший гвардеец хана из числа более опытных, а молодые поспешили взять под уздцы лошадей тех гостей, которым предстояло спешиться.
— Ваша гвардия не сможет одновременно охранять короля и следить за лошадьми, — пояснил несколько странные действия гарнский командир.
Каду согласилась, однако лошадь Льешо отдала на попечение пустынникам — Цепору и Данелу. Наконец, когда животных распределили по местам, командир отошел от двери, разрешая гостям войти во дворец.
Льешо вошел в ханский шатер уверенной походкой, по-королевски высоко подняв голову. Все мальчишество куда-то исчезло. Нельзя сказать, что величие далось слишком легко, поскольку юноша еще не успел полностью восстановить силы после невольного визита к мастеру Марко. В то же время он прекрасно сознавал роль актерской игры, а потому, заметив сидящего на самом скромном месте, возле двери, брата Льюку, очень по-королевски нахмурился.
— Супруга Богини так не приветствуют, — коротко отрезал Льешо и быстрым движением подбородка указал брату место рядом с собой.
Поставив самозванца на место и в то же время продемонстрировав хану свое отношение к нему, юный король обратил внимание на подиум, где его ждала семья властителя. Каду наверняка давно все выяснила относительно ритуала поведения гвардейцев, а потому эту часть визита можно было оставить на ее совести, не оглядываясь и не признавая присутствия за своей спиной сопровождающих лиц.
С первого взгляда дворец мог показаться пустым, если не считать небольших групп молодых гвардейцев, которые стояли вроде бы произвольно, но в то же время не оставляли без наблюдения ни единого уголка огромного зала. Едва приблизившись к ханскому подиуму, юноша тут же заметил расположившуюся вблизи него группу людей, которые даже не пытались скрыть собственные серьезные намерения. Все они имели одинаковые прически — длинные косы, — и у каждого на поясе красовался огромный кривой нож, символ вождя клана. Среди них Льешо сразу заметил Есутся, тот отвернулся, тщательно изображая безразличие. Впрочем, наблюдательный гость не упустил из виду, что внимание старого знакомца направлено к висящему на стене зеркалу. Так что роль актерской игры в политике понимали не только короли.