Его хватка становится настолько крепкой, что может поставить синяк.
— И тогда ты будешь там, — успокаиваю я. — Прежде чем что-нибудь случится. И я подмешаю опий в его напиток.
— Это слишком рискованно.
— Не бывает награды без риска, любовь моя, — я тянусь вниз, моя рука касается его щеки. — Я доверяю тебе. Я верю в тебя. Позволь мне помочь тебе.
Он продолжает рисовать, хотя и склоняется к моему прикосновению.
— Я не хочу использовать тебя таким образом.
— Это самый простой план, Тристан. Пожалуйста. Я могу это сделать. И прежде чем он успеет моргнуть, ты соберешь мятежников и найдешь меня, — моё сердце бьется в предвкушении, больное и извращенное возбуждение просачивается сквозь мои поры. — Ты заберёшь то, что принадлежит тебе. И твой народ будет за твоей спиной, избавляя тебя от любого, кто захочет удержать тебя от короны.
Его глаза метнулись вверх.
— Наш народ.
Эмоции бушуют в моей груди.
— Наш народ, — исправляюсь я.
Он издаёт дрожащий вздох и наклоняется, оставив легкий поцелуй на моем бедре, после чего его пальцы проводят по нему, а затем он откидывается назад, ухмыляясь своему искусству.
Я приподнимаюсь на локтях и смотрю вниз на то, что он нарисовал.
Это сердце. Не то, которое рисуют дети, и не то, которое можно увидеть на картинах, изображающих любовь. На этой картине изображен орган, кровь стекает с его краев, а сосуды проходят через мышцу. Толстая цепь обвивается вокруг центра и закручивается под ним, на конце висит замок. Я прищуриваю глаза и присматриваюсь, понимая, что на замке есть надпись.
Собственность Тристана.
Я насмехаюсь, толкая его в плечи.
— Романтично.
Он издаёт небольшой смешок, скользя по моему телу и прижимаясь поцелуем к моим губам, его рука обхватывает моё лицо.
— Для тебя? Я варвар. А после завтра, когда мы убьем Майкла и захватим замок, я трахну тебя, пока его дух будет еще в комнате, чтобы он знал, что ты никогда ему не принадлежала, — его вторая рука скользит по внутренней стороне моего бедра, упираясь в кровоточащее сердце. — А потом я вытатуирую это на твоей коже, чтобы ты никогда не забывала, что я владею тобой так же, как ты владеешь мной.
Я наклоняюсь и снова прижимаюсь своими губами к его, во мне бурлит страсть и прорывается наружу, пока не окутывает нас обоих. Она интенсивна, и я не уверена, вознесет ли она нас в небеса или сожжет дотла.
Но в любом случае, она поглощает меня.
49. Сара Б.
Мои нервы на пределе. Раньше, когда я планировала убить короля, это было личное. И хотя это все еще так, теперь это мутировало во что-то с оттенком преданности. Как бы безумно это ни звучало.
Но именно преданность заставляет меня сунуть опий в маленький кармашек, пришитый к подолу юбки, и именно преданность заставляет меня хлопать ресницами и шептать Майклу на ухо нежные слова, спрашивая, можем ли мы уединиться.
Тристан уже много раз доказал, что если я упаду, он меня поймает. Если я разобьюсь, он будет хранить кусочки до тех пор, пока я не буду готова собрать их обратно. Так что, я сделаю то же самое для него и буду стоять рядом, помогая ему занять трон. Помогая ему отомстить.
Я чувствую боль при каждом движении, будто он все еще находится между моих бедер, чувствую его вкус на губах, будто он на моем языке, чувствую его в моих венах, как будто он питает меня всей своей кровью.
Мы неразрывны. Нам суждено быть вместе. Мы предназначены друг другу.
А может быть, мы просто безумны.
Но я с радостью буду жить сумасшедшей, если в конце концов он будет со мной.
— Как Вам ужин? — спрашивает Майкл, садясь рядом со мной на диван в своих личных покоях.
Камин потрескивает перед нами, а ковер из овчины мягко лежит под подушечки моих ног. Неприлично конечно здесь быть перед свадьбой, но Ксандера тут больше нет, чтобы вразумить короля, а Майкл думает членом, а не головой, когда речь идет о женщинах.
Все оказалось так просто, как я и думала.
Я улыбаюсь, опустив веки и глядя на него сквозь ресницы.
— Было восхитительно.
Он ухмыляется, его рука опускается на мое бедро и трется о метку Тристана.
— Надеюсь, у Вас еще осталось место для десерта? — спрашивает он.
Мой желудок поджимается к горлу, но я продолжаю, зная, что после этого пути назад уже не будет.
— Вообще-то, я бы хотела еще немного вина.
— Конечно.