— А теперь… — я пользуюсь преимуществом нового товарищества и наклоняюсь вперед. — Расскажите мне об этих мятежниках.
Зеленые глаза Офелии расширяются, а Марисоль перемещается на свое место, перебирая пальцами светлые волосы.
Интересно.
— Я сказала что-то неуместное? — спрашиваю я. — Прошу прощения, если так. Я подслушала разговор и мне стало любопытно, но по вашей реакции я вижу, что это деликатная тема.
Я делаю паузу, позволяя своим словам задержаться в воздухе, прежде чем продолжить.
— Знаете… Вам все равно стоит рассказать мне. Я бы не хотела опозориться перед кем-то, прежде всего перед королем, — я кладу руку на грудь и хихикаю. — Можете себе представить такое?
Офелия колеблется, прежде чем наклониться поближе.
— Они — изгои.
— Изгои?
Она кивает, а Марисоль поджимает губы, прежде чем добавить: — Грязь — вот кто они. Отвратительные существа, которые считают, что имеют право жить на нашем уровне.
Мой желудок сжимается.
— А разве нет?
Офелия качает головой.
— Они преступники. Люди говорят, что они курят и пьют до потери зрения, а потом пробираются в Верхний Ист-Сайд и похищают людей прямо с улиц.
— С какой целью? — мои брови втягиваются.
— Чтобы сделать заявление? — Офелия кусает губы.
— Они гиены, — вклинивается Марисоль. — Они стали проблемой только недавно, а теперь, когда они бросаются к ногам короля Майкла? — она пожимает плечами, проводя руками по юбке. — Они долго не продержатся.
Пальцы Шейны приостанавливаются там, где она закалывает мои волосы.
— Это довольно жестоко, — укоряет она.
Серые глаза Марисоль смотрят на нее, ее черты лица напряжены.
— Они устраивают человеческие жертвоприношения посреди своих грязных дорог! Раздевают человека до нитки, пока не остается ничего, кроме гордости, а потом забирают и её, оставляя после себя только стыд и предсмертные рыдания.
— Мы не знаем этого наверняка, — выругалась Офелия. — Никто не видел, как это происходит.
Я втягиваю воздух.
— Конечно, нет. Разве они не хотят, чтобы народ был на их стороне, если они планируют выступить против короля? Разве не было бы очевидно, что люди пропадают?
Офелия покачала головой.
— Иногда, миледи, у безумия людей нет никаких оснований. И если у них есть предводитель…
Ее голос дрожит, а глаза стекленеют.
Мое сердце бешено бьется в центре груди.
— Они настолько организованы?
Я вспоминаю неопрятную женщину с вечеринки и то, как она говорила. Но я списала всё на бред ненормальной женщины, которую свел с ума голод, свирепствующий на улицах города. Король Майкл не выглядел обеспокоенным, поэтому я решила, что нет причин принимать это всерьез.
Позвоночник Марисоль напрягается, и она прочищает горло.
— Да, но мы не должны говорить о таких вещах. Это запрещено.
Я пристально смотрю на Марисоль, впитывая ее слова и откладывая их на потом, когда останусь одна.
— Неважно, — говорит Офелия. — Они не те люди, с которыми Вам следует вступать в связь. Никогда. Этого достаточно, чтобы Вас обвинили в измене.
— Конечно, нет, — протянув руку, я кладу ее поверх руки Офелии и улыбаюсь. — Спасибо, что рассказали мне, — мои глаза переходят на Марисоль, затем обратно. — В конце концов, нам, дамам, нужно держаться вместе.
———
Уже давно все легли спать, но я не могу уснуть. Мой разум заполнен вопросами, а желудок заливается напряжением.
Мятежники.
Я никогда не слышала о них раньше.
Но Ксандер явно знает.
Меня охватывает тревога.
Я думала, что была готова, когда приехала, но вот я здесь, не прошло и двух недель, а в мои планы уже брошен разрушающий шар. Звук за дверью заставляет меня резко выпрямиться в постели, сердце замирает.
Здесь кто-то есть?
Я отбрасываю тяжелое одеяло и перекидываю ноги в сторону, мои ступни встречаются с богатой тканью персидского ковра.
Подойдя к своему туалетному столику, я надеваю темно-красную ночную рубашку, длинные шелковые рукава которой развеваются у запястья, а подол целует пол. Я затягиваю ее на талии и беру один из ножей, который прячу в верхнем ящике, прежде чем направиться к двери, чтобы посмотреть, что вызвало шум.
Повернув ручку, я распахиваю деревянную дверь, оглядываюсь в обе стороны, но встречаю только тишину. В помещении темно, освещают его только маленькие железные бра, украшающие коридоры.