— Прекратите, — злость клокочет в моих нервах. — Ничто не встанет на моем пути к тому, чтобы стать невестой Майкла. Даже Вы.
Он откидывается назад, его глаза вспыхивают, когда его хватка крепче сжимает мои запястья.
И только тогда я понимаю, что я сказала.
Глупая девчонка.
— Понятно, — одна из его ладоней опускается с моей руки и поднимается вдоль моего бока, мурашки пробегают по всем местам, которых он касается.
— Вы жаждете власти? — хрипит он, его пальцы пробегают по моей ключице, а затем обхватывают мое горло. — Я могу наполнить Вас ею, пока Вы не закричите.
Мой желудок трясется так быстро, что дрожат ноги.
Его взгляд падает на мой рот.
Громкий удар эхом отражается от стен собора, и я вскакиваю, ледяной ужас проникает в мои внутренности.
— Оставьте меня в покое, — умоляю я, толкая его в грудь.
Он проводит большим пальцем по нижней части моей челюсти, прежде чем отпустить меня. Мое тело холодеет, когда он отступает, но я не свожу с него взгляда, даже когда моё сердце ударяется о грудную клетку, когда я слышу шаги, приближающиеся к нам.
Еще секунда, и кто-нибудь увидит.
Тристан не сводит с меня глаз ещё секунду, а затем разворачивается и исчезает в коридоре, как один из призраков, которые, по слухам, обитают в этих коридорах.
Но его прикосновение остаётся на моей коже.
И когда я оборачиваюсь, передо мной стоит Ксандер, его глаза-бусинки сужены, а уголки губ опущены.
16. Тристан
Отвращение и желание смешиваются в моем нутре и вырываются наружу, летучим ядом разливаясь по моей системе.
И я уже начинаю верить, что моя Маленькая Лань этим и является.
Ядом.
Каждый раз, когда я вижу её, мне хочется давить на нее, пока она не сорвётся, пока не разрушится это нарисованное самообладание, которым она обманывает мир. И она сорвалась.
Она жаждет короны.
К сожалению, она не найдет её на стороне моего брата. Единственное, что она себе гарантировала, — это смерть. Но признаю, что под раздражением и неудобными ситуациями, в которые я попадаю, находясь рядом с ней, скрывается зарождающееся уважение. Восхищение тем, как легко она вживается в свою роль — и именно поэтому я позабочусь о том, чтобы её казнь была быстрой.
Она хитрая маленькая искусительница. Далеко не невинная, румяная девушка, за которую она себя выдает.
Стиснув зубы, я врываюсь в главное фойе через коридор, выходящий из собора. Мои пальцы скользят по деревянным перилам большой лестницы, которая расположена под сверкающей хрустальной люстрой, разделяясь на два направления, ведущие в противоположные крылья замка. Мои ботинки стучат о сверкающую кремовую плитку, когда я поднимаюсь по левой стороне к моим личным покоям. Огромные портреты выстроились вдоль богато украшенных стен, и их глаза прожигают меня; столетия королевской власти осуждают меня сквозь краски, как будто им так же противно, как и мне, от того, как я позволяю этой женщине извращать меня и отвлекать моё внимание.
Я прохожу мимо людей в коридорах: охранника и нескольких служанок, но они не смотрят в мою сторону, зная, что лучше не беспокоить меня. Кроме леди Беатро, все обходят меня стороной. Я ещё не решил, в чем причина: в том, что её привлекает моя власть и она не может удержаться, или в том, что она просто глупа.
Добравшись до своих покоев, я распахиваю дверь, и эхо хлопка отдается в моих ушах, когда она закрывается за мной. Я прохожу к столу под большим эркером и беру стеклянный сосуд, стоящий в центре. Садясь, я открываю банку и достаю рисовую бумагу и несколько бутонов гашиша. В животе у меня завязываются узлы, член напрягается, умоляя об облегчении, которого я не позволю.
Я не буду усугублять ситуацию, кончая с мыслями о ней.
Мои пальцы крепко сжимают края бумаги, когда я сосредоточиваюсь на задаче, надеясь, что если я сделаю это, то остатки чувств, бурлящих в моем теле, утихнут.
Я подношу косяк к губам и беру спичку, чиркаю ею о коробок, пока не слышу шипение огня. Первый вдох проносится по горлу и попадает в легкие, напряжение в животе ослабевает.
Тепло согревает кончики моих пальцев, обугливая маленькую деревянную палочку, и в голове проносится образ моей Маленькой Лани, распростертой на столе, покорной и податливой, пока пламя лижет её кожу. Я стону, когда мои яйца напрягаются, а мой член становится твердым.
Моя рука скользит по коленям, пальцы обхватывают мою длину через ткань, но вместо того, чтобы поправить себя, я размышляю о её красивых розовых губах и думаю о том, как потрясающе они будут выглядеть, растянутые вокруг моего члена, пока я перекрываю ей воздух, пропуская его в горло.