Я выпускаю облако дыма в воздух, перекрещивая свои ноги, пока жду, искры кусают мои внутренности. Внезапно шаги прекращаются, и, кроме прерывистого звука дыхания, вокруг меня воцаряется тишина.
— Очень смело для Маленькой Лани пробираться ночью в туннели.
Она не отвечает, и звук ее выдохов исчезает, как будто она пытается сохранить себя в тайне.
Как будто она может спрятаться от меня.
— Если Вы не выйдете, я буду считать, что Вы хотите, чтобы я поймал Вас. И между нами двумя, Вы окажетесь в крайне невыгодном положении, — я жду еще несколько мгновений, прежде чем бросить гашиш на землю и растоптать его углом ботинка. — Очень хорошо.
— Подождите!
У меня подпрыгивает живот, когда она появляется из-за угла, перед ее лицом горит маленькая масляная лампа, отчего она выглядит почти неземной в темноте.
Я не спеша рассматриваю ее, мой взгляд путешествует от кончиков ее сапог, по черным брюкам и темному плащу, до её волос, собранных в пучок на затылке.
По моему лицу расползается медленная ухмылка.
— Вы выглядите так, будто замышляете что-то совсем нехорошее.
Она поднимает бровь.
— О Вас можно сказать то же самое.
— Кто сказал, что я хороший?
Она ерзает, прикусив нижнюю губу. Это движение — прямой выстрел в мой пах, мне хочется почувствовать ее плоть между моими зубами, интересно, какова на вкус будет ее кровь на моем языке.
Она вздыхает, проводя рукой по лицу.
— Вы не… Вы ведь никому не расскажете, что я была здесь?
— Это зависит от обстоятельств, — я придвигаюсь ближе. — Что мне за это будет?
Ее рот открывается.
— Я… что Вы хотите?
Я делаю еще один шаг, потом еще, пока кончики моих сапог не касаются её. Я так близко, что вижу, как работают мышцы ее шеи, когда она сглатывает, и мои пальцы напрягаются против желания протянуть руку и прощупать её пульс, просто чтобы увидеть, как быстро я смогу заставить его биться.
— Откройте мне секрет, ma petite menteuse, — шепчу я.
Пламя моей свечи вспыхивает в её глазах, и она поворачивает шею так, чтобы встретить мой взгляд.
— У меня нет никаких секретов.
Я усмехаюсь.
— У нас у всех есть секреты.
— И какой же Ваш? — она наклоняет голову.
— Мой — это бремя, которое я не пожелаю никому, даже Вам.
Она насмехается.
— Тогда скажите мне, как Вы меня называете.
Я поднимаю бровь.
— По-французски, — нажимает она. — Что это значит?
Я цыкаю, качая головой.
— Всегда так много вопросов.
— И никогда никаких ответов, — огрызается она. — По крайней мере, скажите мне, что Вы делаете здесь в три часа ночи.
Не в силах подавить желание, я поднимаю руку и прижимаю пальцы к её горлу, пока не чувствую ровный ритм её сердца. Она втягивает воздух, и он учащается под моим прикосновением.
— Может быть, я преследую Вас.
— Преследуете?
— А Вы бы хотели?
Она стонет.
— Вы на всё отвечаете другим вопросом? Это бесит.
Что-то теплое разливается в моей груди, и до меня доходит, что здесь, в туннелях, мы совершенно одни.
Я могу взять ее, трахнуть, сломать, и никто не узнает.
Искушение такое сильное, что мои пальцы подрагивают, а член дико дергается, когда я представляю её обнаженной и прижатой к холодному камню стены, её тело дрожит, когда я вхожу в неё, пока она не закричит. Я прижимаюсь к ней всем телом, желая, чтобы она почувствовала, что натворила.
Ее глаза расширяются от моего движения, ее пальцы крепче сжимают маленькую лампу.
— Вы так реагируете на него? — спрашиваю я, мой желудок переворачивается от этой мысли.
— Что?
— Когда мой брат прикасается к Вам, — я провожу рукой от её шеи вверх к челюсти, прохожусь по острым углам, прослеживая линии её лица. — Ваше дыхание становится поверхностным, а кожа краснеет?
— Это не Ваше дело, — вздохнула она.
Я опускаю кончики пальцев по ее горлу, нежно лаская, касаясь мурашек на ее коже.
— А Ваша сладкая киска течёт от одной мысли о нём, как, я знаю, она течёт для меня?
— Я не… — она дергается и задыхается, ее лампа падает на землю, а её рука хватается за мою рубашку. — Ау.
Взглянув вниз, я понимаю, что моя свеча капнула на кожу над её ключицей. Мой большой палец прижимается к остывающему воску, желание пронзает меня, пока мои ноги не начинают подгибаться, когда я замечаю, что он окрашивает ее плоть в красный цвет.