– Надеюсь, Марк не на трассе в Крикли-Чейз, – процедила мама. Она крепко впилась руками в руль. – Конечно, это хорошо, что он увлечён велоспортом, но как насчёт его обязательств перед нами?
– Я всё равно не хотела ехать на его дурацкой машине, – с неожиданной для себя резкостью выпалила Имоджен.
В последнее время она привыкла доверять Марку. Но быть забытой оказалось очень неприятно.
В течение дня мамино настроение только ухудшалось. Марк не давал о себе знать до позднего вечера, и мама в бешенстве заваривала чай. В бешенстве мяла картошку в пюре.
– Мне кажется, мама воображает, что картошка – это голова Марка, – прошептала Мари.
Марк вернулся, когда уже совсем стемнело. Имоджен услышала звук его машины, когда чистила зубы. Она сразу узнала вальяжный рокот мотора и мягкий хлопок закрывающейся двери.
Великуры храпели в ванне. Шаги Марка захрустели по дорожке.
Показалось Имоджен или его походка стала медленнее? Наверное, он понимал, что его ждут неприятности – может быть, поэтому и не спешил домой?
На мгновение Имоджен посочувствовала Марку. В гневе мама могла быть ужасна.
Но Имоджен подавила мимолётную жалость, сплюнула зубную пасту в раковину, закрыла тюбик и убрала зубную щётку в ящик, в котором они теперь прятали свои вещи от Фриды и Фреда.
Марк бросил Имоджен и Мари в театральном клубе. Из-за этого их едва не похитил лысый мужчина. Что бы ни сказала ему мама, он это полностью заслужил!
Когда девочки залезли в кровать Имоджен, внизу раздались голоса. Они становились всё громче и громче.
– Нет, я не развлекался, – говорил Марк. – Я занимался горным велоспортом, Кэтти. Надеюсь, мне позволено иметь собственные увлечения?
Ответ мамы прозвучал неразборчиво. Имоджен ясно расслышала только одно слово: «ДЕВОЧКИ».
Казалось, спор длился бесконечно. Имоджен и Мари очень тихо лежали под одеялом, объединённые одним желанием: «Пожалуйста, пусть мама и Марк не расстанутся».
Глаза Имоджен были закрыты, но уши она не могла закрыть. Сейчас всё было совсем не так, как с прошлыми мамиными увлечениями. Не как с Гэвином или Россом. Тогда Имоджен была только рада, что эти отношения в итоге заканчивались. Но Марк стал частью семьи. Если он уйдёт, вместе с ним уйдёт и частица самой Имоджен.
Через несколько минут на лестничной площадке послышались шаги, потом в дверь спальни постучали.
Мари юркнула под одеяло.
– Да? – откликнулась Имоджен.
Дверь открылась, в спальню хлынул свет с лестничной площадки. Имоджен сразу узнала силуэт на пороге.
– Привет, – прошептал Марк.
Имоджен потёрла глаза и попыталась насупиться. Она больше не сердилась, а была просто рада, что он решил остаться.
– Можно войти? – спросил Марк.
– Наверное, – ответила Имоджен.
– Я просто хотел извиниться… за то, что бросил вас. Честное слово, это больше не повторится.
Имоджен улыбнулась.
– Лучше даже не пытайся, – откликнулась Имоджен, подражая маме.
– Где ты был? – спросила Мари. – Почему не приехал за нами?
Только теперь Имоджен впервые как следует посмотрела на своего приёмного отца. Её глаза привыкли к свету с лестничной площадки, а Марк подошёл ближе к кровати.
То, что Имоджен увидела, заставило её тело похолодеть.
Глаза Марка слабо светились в темноте. Это был не обычный отсвет, который появляется, когда в глазах отражается источник света. Это было свечение, идущее изнутри, как будто у Марка в голове горел огонь.
Имоджен судорожно скомкала в кулаке край одеяла.
Она вспомнила свой разговор с сестрой, состоявшийся вскоре после их возвращения из последнего путешествия. Тогда Мари сказала, что Марк изменился – что он ходит медленнее и что у него как будто светятся глаза.
В тот день Имоджен отмахнулась от слов сестры. Она решила, что Мари всё кажется, потому что ещё не пришла в себя от пережитого… Возможно, ей стоило прислушаться к сестре.
– Я просто… потерял счёт времени, – ответил Марк. Казалось, он с трудом подыскивал слова.
– Всё нормально, – прошептала Имоджен с нажимом в голосе.
Ей хотелось, чтобы он поскорее вышел из её спальни. Она ещё крепче вцепилась руками в пододеяльник.
Мари, лежавшая рядом с ней, застыла.
– Вы же знаете… – запинаясь, сказал Марк. – Я не хотел… – Он снова запнулся. – Честное слово, вы мне очень дороги… вы обе…
– Мы знаем, – сказала Имоджен. Теперь она уже отчётливо чувствовала это – запах только что зажжённой спички. – Мы устали, Марк… ладно? Спокойной ночи.
Она легла и натянула одеяло до самого подбородка. И только услышав, как шаги Марка медленно удаляются прочь, она позволила себе выдохнуть.