- Какая чудесная и белая у вас ручка, - сказала женщина и с гримасой отвращения посмотрела на свою огрубевшую, со сломанными ногтями руку.
- Она горничная леди, - пояснила Нелл.
- Неужели? Та, что одевает, завивает волосы и пришивает кружева? Да, тут поневоле привыкнешь к светской жизни.
- Светской жизни? - спросила горбунья. - А что это есть?
- Ну, высшее общество, балы и маскарады, - пояснил Том.
- Веселящиеся леди и джентльмены в окружении голодных бедняков, - добавил Ли.
- Мне очень жаль, что это есть так, - серьезно сказала горбунья.
- А вас-то кто в чем обвиняет? Просто в такие , времена, как сейчас, бедным лучше держаться вместе.
- Мы сейчас идти в Дувр, чтобы присоединяться к семье господина.
- Пешком? - поразился Ли. - С ребенком на руках?
- Вот так-то богатые относятся к своим слугам, - добавила его жена.
- Мы должны быть там завтра, - сказал Том, - чтобы успеть привести в порядок дом. Так что времени у нас в обрез.
- Хорошее обращение со слугами, нечего сказать, - продолжала ворчать женщина. - До Дувра - пешком! А откуда вы идете?
- Ну, - начал Том, но горбунья его опередила:
- Из Лондона.
- И всю дорогу - с ребенком на руках?
- Ребенок есть мой.., мой и мужа. Мы бывать рады с ним не разлучаться, сказала горбунья вместо ответа.
- Вот что, - сказал Ли, - вам обязательно нужно сесть на экипаж. Мы как раз идем в Тонбридж, чтобы сесть на экипаж.
- Ли такой путешественник! - с восхищением сказала жена.
- Да. Вряд ли нужно пояснять, что это будет не первое мое путешествие в экипаже. Однажды я даже ездил из Холборна в Честер, путешествовал целых шесть дней. Две мили в час по полпенни за милю. Извозчик правит лошадьми, а ты сидишь себе на соломе как какой-нибудь лорд. Это так чудесно - путешествовать! Тес!.. Сюда, кажется, кто-то скачет.
Горбунья завертела головой, рука ее вновь накрыла спящего ребенка. Несколько секунд все молчали, пока стук копыт не стал громче, и на дороге показалась группа всадников. Простая одежда и волосы, еле-еле прикрывавшие уши, выдавали их принадлежность к армии парламента.
- Да хранит вас Бог! - крикнул Ли.
- Да хранит тебя Бог, друг! - ответил первый из всадников.
От пыли, поднятой копытами, горбунья закашлялась; ребенок проснулся и захныкал.
- Все хорошо, - забормотала горбунья, - все хорошо, спи дальше.
- Говорят, - подала голос жена Ли, - что король недолго продержится, а потому он и убежал в Шотландию. После того как его разбили под Нейзби, шансов на успех не осталось. Лучше всего, если бы он отправился к своей жене француженке во Францию.
- А если ему не захочется покидать страну? - спросил Том.
- Лучше отправиться во Францию, чем в мир иной, - захохотал Ли.
Тем временем ребенок сел и начал с открытым неудовольствием разглядывать чету Ли.
- Все хорошо, мое сердечко, - поспешно сказала горбунья и, обвив рукой малыша, попыталась прижать к себе его хорошенькое личико.
- Нет, нет, нет! - закричал ребенок, уворачиваясь.
- Ого, с характерцем, - сказала жена Ли.
- Очень вспыльчивый, - согласилась горбунья.
- Видать, избаловали вы его, - сказал Ли.
- А можно на него взглянуть, - спросила его жена и, не дожидаясь ответа, схватила ребенка за локоть. Тот попытался стряхнуть ее руку, но она только рассмеялась, чем, по-видимому, еще больше разгневала маленькое создание.
- Эй, баловник, - сказала женщина, - как же ты вырастешь в хорошего солдата, который будет сражаться за генерала Ферфакса? Как тебя зовут?
- Принцесса, - надменно ответил ребенок.
- Принцесса? - воскликнул Ли. - Какое странное имя для маленького мальчика.
- Он есть Пьер, месье, - быстро отозвалась горбунья.
- По-английски это бывать Питер, - добавил Гастон.
- Он нехорошо говорить по-английски, - продолжала горбунья, - часто путать в словах. Иногда мы говорить с ним на родном языке, иногда на английском, а наш английский, как вы наверное замечать, мадам, бывать не очень правильным.
- Принцесса, - повторил ребенок. - Я принцесса!
Установилось молчание; все смотрели на ребенка. Чета Ли - в недоумении, остальные четверо - как будто их лишили жизни. Вдалеке замолкал стук удаляющихся лошадиных копыт. Как будто придя к какому-то решению, горбунья встала и твердой рукой взяла ребенка.
- Мы есть идти, - сказала она. - Мы не успевать до темноты к нашему ночлегу, если оставаться здесь еще. Пойдемте, друзья. И счастливого вам обоим пути. Всего хорошего. Спасибо за компанию.
Три ее спутника поднялись, сгрудившись вокруг ребенка.
- Счастливого пути, - пробормотали муж и жена.
Ребенок повернулся, чтобы бросить на них последний взгляд, большие черные глаза сердито сверкнули, а с губ сорвались слова:
- Принцесса! Я принцесса!
Какое-то время они шли не разговаривая. Чтобы двигаться быстрей, горбунья взяла ребенка на руки.
Когда семейная пара скрылась с глаз, Нелл сказала:
- Я уже собиралась бежать.
- Вот тогда бы мы точно пропали, - сказала горбунья. - Это было бы худшее, что мы могли сделать.
- Если бы можно было растолковать.., ему!
- Я не раз радовалась тому, что он еще такой маленький... И в то же время слишком маленький, чтобы ему можно было что-то объяснить.
Ребенок, уловив, что речь идет о нем, стал с интересом прислушиваться. Заметив это, горбунья сменила тему разговора:
- А чем нас там покормят, в твоем трактире, Том?
- Ну, я так думаю, будет утка или бекас.., или оленина. А может быть, миноги и осетр...
- Мы должны твердо помнить наши роли, - сказала горбунья.
Ребенку захотелось, чтобы снова заговорили о нем, и маленькие ручки заколотили по горбу.
- Нэн, Нэн, - говорило дитя. - Грязная Нэн!
Не люблю грязную Нэн!
- Тише, золотце, тише, - понизив голос, сказала горбунья.
Когда четверка добралась до трактира, начало смеркаться, и это им было даже на руку: при дневном свете они чувствовали себя неуверенно, да и ребенок к тому времени уснул.
Том прошел во двор и отыскал хозяина. В ожидании попутчика трое остальных стояли под вывеской.
- Может, не стоило заходить сюда, - сказала Нелл. - Сделали бы себе постели под изгородью - и порядок!
- Ничего страшного не будет, - пробормотала горбунья. - И вообще, чуть свет, мы уйдем.
Наконец Том кликнул их: он стоял вместе с хозяином.