Но все это звучало совсем не так убедительно, как мне хотелось бы.
Я видел, как она посмотрела через плечо Тибальта и ее глаза расширились, когда она обнаружила меня, глупо распластавшегося по стене. Я почти мог прочитать в ее глазах сердитое: «Беги же, дурак!» И она была совершенно права.
Я сделал глубокий вздох, засунул книжку поглубже за пазуху и перевалился через стену в темноту.
Спрыгнув, я приземлился на согнутые ноги и слегка качнулся, удерживая равновесие, а потом бросился бежать по улице, огибающей дворец. Я слышал, как Меркуцио и Ромео бегут вслед за мной, преследуемые кучкой наемников Капулетти, которые уже не велись на их уловки, поэтому я свернул в ближайший переулок и подождал их. Ромео, не большой любитель погони, еле дышал, но тем не менее продолжал улыбаться.
– Ты… тебе… удалось…
– Они уничтожены, – отрезал я коротко, не тратя попусту дыхание и силы, которые нужны были для побега.
Вопреки моим ожиданиям, я вовсе не испытывал восторга и эйфории от содеянного: перед глазами у меня стояло напряженное, мрачное лицо Розалины. Это было лицо женщины, которая знала, что ее ожидает боль или что-то еще более ужасное.
– Клянусь, если ты напишешь еще хоть строчку – я сломаю тебе руку.
Он искоса взглянул на меня, явно встревоженный: я не шутил – и он знал это. Это не было забавным приключением, о котором мы потом будем вспоминать со смехом и умилением. Все было смертельно серьезно.
– Уведите их за собой, – приказал я Меркуцио и Ромео. – Бегите к Понте-дела-Витториа, там вам нужно будет от них оторваться и вернуться ко дворцу. Ни в коем случае не дай им схватить Ромео.
Меркуцио кивнул, дернул Ромео за рукав и ринулся в нужном направлении.
А я помчался в другую сторону.
– Куда это он? – услышал я взволнованный голос Ромео, хотя Меркуцио не имел ни малейшего представления о моих намерениях. Я принял решение только что и теперь несся по темным, узким улочкам, стараясь укрыться от настигающих меня лучей лунного света. Я слышал крики преследователей за спиной, но вроде бы Меркуцио и Ромео переключили их внимание на себя. Это было хорошо. Мне нужно было время.
Улицы по ночам совсем не безопасны, и я дважды чудом избежал столкновения с головорезами, караулящими своих жертв в укромных уголках. Время было самое подходящее для их темных дел – и убийцы прекрасно знали это. Мне удалось проскользнуть мимо городской стражи, и я свернул в узенький вонючий переулок, добрался по нему к церкви Кьеза-ди-Сан-Фермо, где – я знал это точно – меня всегда по-дружески выслушают и предоставят убежище.
Я вошел в открытую дверь и, оказавшись в этих величественных стенах посреди шелковой, тяжелой тишины, вдруг особенно остро почувствовал, как я устал. Горело только несколько свечей, освещая арки наверху, и я остановился при входе, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Я преклонил колени перед алтарем, а потом как можно скорее – насколько позволяли правила – направился в глубь храма, где пухлый монах в тонзуре молился, а возможно – просто притворялся, что молится, а на самом деле закрыл глаза и дремал.
Я наклонился к нему и шепнул:
– Проснитесь, дорогой брат, вас ждут великие дела.
Его глаза распахнулись, он заморгал, а потом вылупил глаза, что, насколько я понял, должно было означать религиозный экстаз или – скорее – священный ужас. Он довольно неловко вскочил на ноги, обутые в сандалеты, помолчал, уставясь на алтарь и распятие над ним, а потом повернулся и посмотрел на меня.
– Воры! – взревел он, но потом сообразил, что находится в доме Господнем, и сменил рев на более подобающий шепот, попутно врезав мне по затылку так чувствительно, что я чуть не увидел ангелов. – Мерзавец! Злокозненный дьявол, покрывший себя позором… ох, простите, синьор. – Он наконец узнал меня, пришел в себя, откашлялся и попытался восстановить чувство собственного достоинства. – Что такое, молодой господин? Вы врываетесь в храм Божий вот так, без причины? Вы стоите перед Святым Духом и…
– Вы снова злоупотребили священным вином, брат Лоренцо? – перебил его я. Разумеется, он злоупотребил: его дыхание говорило об этом красноречивее любых слов. – А разве это не серьезный грех для такого почтенного старца, как вы?
Он погрозил мне кулаком и понизил голос до свистящего шепота:
– Старца?! Это я-то старик? Не настолько я стар, чтобы не преподать вам сейчас же урок хороших манер, как я делал когда-то, когда вы были еще ребенком… Что привело вас сюда в этот поздний час?