Девочку удочерили всего месяц назад. Отчет о проверке отсутствует. Черт, это даже зацепкой не назвать – сроки пока еще не нарушены.
Опять же, если я напрасно паникую, то приход стражников может напугать малышку.
– Прибыли, госпожа инспектор.
Я еще раз проговариваю про себя имена удочерителей, сверяюсь с документами и прячу папку в сумку, выбираюсь на мостовую.
Извозчик кивком показывает нужный мне подъезд.
– Благодарю, – я вручаю ему квитанцию.
Проезд для меня бесплатный, в конце месяца извозчик сдает квитанции в Дорожный департамент и получает оплату по фиксированной ставке, но главное – это налоговые льготы и бесплатное продление лицензии, так что чиновники у частников желанные пассажиры.
– Ждать, госпожа инспектор?
– Не уверена, – честно отвечаю я и вхожу в подъезд.
Семья живет в многоквартирном доме, на втором этаже в трехкомнатной квартире, не считая гостиную. Супруга домохозяйка, супруг помощник управляющего магазином тканей. Я поднимаюсь по просторной лестнице и три раза ударяю по пластинке изящным молоточком.
А я молоточком так и не озаботилась... Если я кому-то понадоблюсь, человеку придется долбить кулаком.
В ответ тишина.
Я стучусь настойчивее, но изнутри не доносится ни звука. Время – день, семья вполне могла выйти на прогулку
Ждать? Я в третий раз повторяю серию ударов, и реагируют соседи.
– Если нет никого, зачем грохот поднимать? – на пороге появляется дородная дама в заляпанном соусом фартуке. Тугие кудряшки на голове воинственно подпрыгивают.
– Добрый день. Старший инспектор Опеки Аврора Майс, – представляюсь я.
Сухой официальный тон действует на женщину успокаивающе. Она хмурится:
– Опека – это же по детям, нет?
Верно.
– Тогда к кому же вы? На нашей площадке детей нет. Вот у соседей сверху каждый вечер, как время укладываться спать, орет на весь дом.
Не поняла юмора...
Я достаю папку, сверяю адрес. Может быть, я квартирой ошиблась? Нет, все верно, я стучалась именно туда, где должна быть девочка.
– Госпожа, не могли бы вы мне помочь? Ваши соседи Олена и Ган Вито?
– Нет, не они. Впервые слышу, хотя. Вы сказали «Ган»? Пару месяцев назад видела я пару, и вроде бы она называла мужа то ли «Гар», то ли «Гам». Наверное, он был Ган. Они купили квартиру, отремонтировали. Целую неделю шумели. Но потом почему-то не переехали, а недели три назад появилась вдова Жаклин. Вроде бы она новая хозяйка. Глуха на оба уха, так что стучите в дверь, если хотите с ней поговорить.
Эм? Сначала она сделала мне выговор за то, что я шумлю, а теперь сама же советует бить еще громче?
– Менять место проживания без одобрения инспектора Опеки запрещено.
– Мне-то какое дело? – поражается женщина.
– Извините.
Она выходит из квартиры, оттесняет меня в сторону и пинает нужную мне дверь ногой. Один удар, второй.
– Вот как надо! – заявляет она, глядя на меня с превосходством, и возвращается к себе, хлопнув напоследок.
Меня на прощание обдает ароматами чего-то невероятно вкусного. Рот наполняется слюной, я сглатываю.
Из нужной мне квартиры наконец-то доносятся шаркающие шаги, замок открывается бесшумно. Соседка не обманула, передо мной кто угодно, но не приемная мать девочки. Той тридцать сем, а женщине лет семьдесят, седая, с высохшей испещренной морщинами кожей, на удочерительницу она не тянет.
– Здравствуйте, – громок здороваюсь я и показываю свой служебный значок. – Старший инспектор Опеки Аврора Майс.
Женщина смотрит на меня непонимающе:
– Опека? Но, госпожа, мне не по возрасту с детьми возиться, куда же мне ребенка-то?
Она решила, что я хочу принудительно вручить ей малыша на попечение? К счастью до такого маразма у нас еще не додумались.
– Что вы, я ищу людей. Вероятно, они проживали здесь до вас. Не могли бы вы ответить мне на несколько вопросов? – навязываться нехорошо, но орать на пороге некрасиво, тем более речь о ребенке, только вот женщина либо намека не понимает, либо игнорирует, в квартиру она меня не приглашает. – Скажите, вы являетесь собственницей квартиры или вы арендуете? Имена Олена и Ган Вито вам о чем-нибудь говорят?