Кристоф смотрел на нее, опасно прищурившись.
— Ты играешь с огнем.
— Нет. Я всего лишь хочу помочь и понять, что происходит, а ты отвергаешь мою помощь.
— Хочешь поговорить? Отлично! — Несмотря на протест Эльмы, он сел, затем поморщившись встал. — Давай поговорим. Только не здесь.
— Кристоф, тебе надо лежать…
— Я сам решу, что мне надо или не надо. Идем. — И он решительно зашагал впереди, таща за собой Эльму.
Вот так история, растерянно подумала она. Ей-то показалось, что Кристоф почти при смерти, а он всего лишь дремал и на самом деле с ним почти все в порядке. Ну, не считая нескольких сломанных ребер, но, похоже, в случае с ним это вроде дробинки для слона. Шагал Кристоф размашисто и не выпускал руку Эльмы до самого кабинета. Она все время ощущала палящий жар его прикосновения.
К счастью, на пути им никто не попался, иначе слуги наверняка удивились бы, куда это хозяин тащит гостью, благополучно покинувшую замок еще накануне.
Кристоф с грохотом захлопнул дверь кабинета и повернулся к Эльме.
— Садись. — Он указал на кресло перед столом.
Эльма молча села.
Он обошел стол и устроился на своем любимом рабочем месте — отгородился от нее таким образом.
Ну и ладно, все равно это ей не помешает.
— Что происходит?! — Эльма решила первой пойти в атаку.
Кристоф, не ожидавший такого решительного натиска (он-то, видимо, полагал, что ему удалось ее смутить этой принудительной прогулкой до кабинета), нахмурился.
— Кажется, я не обязан давать тебе объяснения.
Это было обидно и сказано явно нарочно. Но Эльму так просто было не сбить с намеченного пути.
Она невинно улыбнулась в ответ.
— Эта история с избиением! И не пытайся делать вид, что ничего не было! Доказательства в прямом смысле слова у тебя на лице.
Кристоф непроизвольно потер скулу, на которой багровел кровоподтек.
— Это мое личное…
— Нет, — отрезала Эльма. — Как же ты не понимаешь, что в своем желании единолично справиться с проблемами зашел слишком далеко?! Твои слуги перепуганы. Твоя мать на грани истерики, потому что ты ей ничего не говоришь, а лишь ругаешься с ней!
Кристоф растерянно моргнул.
— Я не предполагал, что ты встанешь на сторону моей матери…
— А ты подумай как следует. — Эльме не сиделось, поэтому она встала и оперлась сжатыми кулаками о столешницу, чуть подавшись вперед. — Графиня сидит в своих комнатах целыми днями, а вокруг происходят пугающие события. Она знает, что денег у вас нет, что ты вынужден сотрудничать с нашей фирмой, чтоб поддержать замок, что Блэклок на него претендует. И тут то пожар, то люстра падает! Каково твоей матери? Поставь себя на ее место!
Кристоф скрипнул зубами.
— Не учи меня отношениям в семье!
— Я хотя бы понимаю, что такое любовь! — проорала Эльма и замерла, тяжело дыша. Боже, зачем она это сказала?!
Но, оказалось, все не так страшно. Кристоф не разозлился, а растерялся.
— Что ты сказала по поводу любви?
— Извини, если это прозвучало слишком резко. — Она внимательно наблюдала за ним — закричит на нее, не закричит, что вообще будет делать? — У тебя была не слишком легкая жизнь, а я выросла в атмосфере всеобщей любви и радости. Да, у нашей семьи тоже случались проблемы, однако мы решали их все вместе, дружно. А ты отгородился от всех.
— Ты могла понять за время пребывания здесь, что наша семья никогда не считалась дружной, — сухо выговорил Кристоф. — И доверие между нами — это фантастика в духе Роберта Шекли. Я предпочитаю держать всех неведении, чем тратить нервы и…
— И поэтому твоя мать пьет успокоительные, лишь бы заснуть.
— Я не понял, Эльма, — опасно тихо произнес Кристоф. — Ты что, учишь меня отношениям в моей собственной семье?
Эльма прикусила губу. Она скажет это. Сейчас или никогда. Терять ей нечего.
— Да, потому что она мне стала небезразлична. И я знаю, что такое любовь. Любовь к тебе.
Кристоф застыл. Казалось, он превратился в статую. Даже, похоже, не дышал несколько секунд. Затем расслабился — зашевелились губы, моргнул.
— Повтори то, что ты сейчас сказала, — попросил он шепотом.
— Я люблю тебя, — твердо повторила Эльма. — Влюбилась с первого взгляда, хотя ты и полагаешь, что это глупости. Но с каждым днем я убеждалась, что права. Поэтому я считаю твои дела своими. Может быть, это излишне самонадеянно и даже неправильно, но я никогда не могла жить иначе. Если мое извинение тебе поможет, то извини, что так настаиваю на том, чтобы все знать. Но за свою любовь к тебе я извиняться не буду. Это самое ценное, что у меня есть.
Ох каких же трудов стоило все это произнести! Эльма сто раз обдумывала эти слова и полагала, что запнется или смешается, стоит Кристофу только раз взглянуть на нее подозрительно. Однако он смотрел на нее со все возрастающим интересом. И это помогло ей. Она гордо выпрямилась и заложила руки за спину, сцепив пальцы на удачу. Пусть он теперь знает. Вот так.
— Я полагал, — медленно сказал Кристоф, — что ты радеешь об интересах "Марко".
— Все верно, интересы фирмы стоят не на последнем месте, однако прежде всего меня волнуешь ты.
— Вот как?
— А ты не догадывался? — Эльма не отрывала взгляда от его лица. Хоть бы одна подсказка, хоть что-нибудь.
— Нет, — покачал он головой. — Я и представить не мог, что ты можешь в меня влюбиться.
— Почему?
— Потому что это… очень не вовремя.
Эльма почувствовала, что ноги ее больше не держат, и села обратно в кресло.
— Ты права — это действительно сделали люди Блэклока. — Кристоф резко сменил тему, дотронулся до синяка на своей щеке. — Они подкараулили меня в саду, за завтраком. Я еще даже к круассанам не успел приступить. — Легкая ирония, прозвучавшая в этой фразе, понравилась Эльме. — У нас с системой безопасности не очень хорошо, ведь пробрались же они в замок без особых проблем тем вечером, когда решили устроить пожар. Полагаю, что они взломали боковую калитку. Они даже не стали прятаться и били меня прямо на лужайке. А потом появился сам Блэклок.
Эльма непроизвольно ахнула.
— Он посмел…
— Он сказал, что это последнее предупреждение, — будничным тоном пояснил Кристоф. — И что в следующий раз, если я не приму решения в его пользу, он прикажет своим людям убить меня.
— Он не может…
— Этот — может. Ты же сама уже поняла это.
— Кристоф, нужно заявить в полицию!
— Наверное, нужно.
— Но ты попросил врача ничего не делать! Почему?
— Потому что я намереваюсь сделать кое-что сам.
Эльма глубоко вздохнула. Упрямец!
— Ты уверен, что можешь справиться сам?
— О господи, Эльма, мне не пятнадцать лет! — наконец не выдержал он. — Не перегибай палку!
— Я всего лишь…
— Не беспокойся, я…
В их спор неожиданно вмешался деликатный стук в дверь.
— Войдите! — крикнул Кристоф, явно обрадованный, что их прервали.
На пороге появился Экберт. Он виновато взглянул на хозяина, видимо ожидая взбучки за то, что позвонил Эльме, но Кристоф лишь приглашающе кивнул.
— Что случилось?
— К вам посетитель, господин граф, — сообщил дворецкий.
— Я никого не жду.
— Он так и сказал, что вы вряд ли его ждете, но его дочь здесь. Это господин Лино Фиески.
Кристоф подозрительно посмотрел на Эльму.
— Твои проделки?
— Можно сказать и так! — Она с вызовом вскинула подбородок. — Ладно, ты не хочешь, чтобы я помогала тебе лично. Но замку я могу помочь! Или это сделает мой отец. Он сказал, что у него есть кое-какие идеи.
На минуту ей показалось, что Кристоф сейчас зарычит. Однако воспитание взяло верх: он кивнул Экберту.
— Что ж, пригласи сюда синьора Фиески.
Дворецкий удалился, а Кристоф вновь повернулся к Эльме.
— Хорошо бы знать, что вы с отцом задумали.
— Я не знаю. Он всего лишь сказал, что подумает.