Нет! Я только что своего мужика жабой назвала, что тут может быть хорошего?!
Но вслух:
— Да, любимый, конечно, — и улыбка, милая и невинная.
Вообще улыбаться меня не учили, врать – да, а улыбаться нет, ведь по идее мое лицо должно было быть навеки закрыто маской, но… захочешь жить, и не такому научишься, так что врать с самой невинной улыбкой на лице я умела с детства. И, похоже, что с раннего. В смысле, всегда срабатывало, не припомню ни разу, чтобы не вышло.
Вот и сейчас принц успокоено улыбнулся в ответ и толкнул золоченую дверь. Хотя что там «золоченую», дверь была настоящей золотой! Из самого настоящего золота, и не важно, что этот металл магии жрет немеряно, видимо, у главного паладина магии тоже было немеряно, так что подобные траты и в прямом, и в переносном смысле он вполне мог себе позволить. С другой стороны, у него вообще на посылках фактически был наследный принц, так что скупиться явно не имело смысла, главвоин Света мог запросто залезть и в королевскую казну… ну это если я не облажаюсь, принц выживет, а рангорца удастся найти и обезвредить… в смысле освободить, и все это каким-то образом больше не обзывая моего любимого жабой… В ином случае главпаладину королевская казна точно не светит…
Зато сам он светился.
Буквально.
Величественный, плечистый находящийся на склоне лет мужчина поднялся из-за стола, сияя магическим ореолом и улыбкой… даже интересно стало, чем он зубы отбеливает…
— Кейран, сын мой! — раскинув руки в демонстративном желании обняться, произнес явно пресекший все мыслимые и немыслимые границы своего чувства величия воин, шагнув к нам. — Ты обрел интимное счастье, как же я рад за тебя!
Кккакое счастье?
— Магистр, — роняя мою пытающуюся уцепиться покрепче за его локоть ладонь, произнес Кейран, тоже сияя улыбкой и проявляя готовность к обнимашкам.
Я себя даже как-то неуютно почувствовала.
Объятия вышли по-родственному крепкими, но подозрений меня не лишили. Все-таки в четырнадцать лет от такой девушки отказаться, и только вот сейчас обрести весьма сомнительное «интимное» счастье, это как-то странно, с какой позиции не взгляни. С моей так вообще было стремно все очень, и дело даже не в том, что я наемница, и вечно быть на стреме – моя главная обязанность, просто действительно стремно.
И, напрягая меня еще больше, Кейран, разорвав крепкие объятия, повернулся ко мне и произнес, представляя руководителю и наставнику:
— Мое счастье!
Это, которое интимное? Спасибо, но я отказываюсь. Где у вас тут выход?
— Девочка моя! — решил главпаладин, сызнова раскидывая руки и делая шаг уже ко мне.
Так, стоять, я вообще не ваша!
Но моя непринадлежность к явно странным рядам Воинов Света никого не остановила — я была крепко сжата, стиснута до невозможности дышать, а, когда уже практически задохнулась, меня отодвинули, держа на вытянутых руках, осмотрели и вынесли вердикт:
— Пойдет!
Даже побежит, отпустите только!
— Да, красавица, — с гордостью творца определенно приложившего, пусть будет руку, к моему сотворению, произнес Кейран.
— Удивительно красивая девочка, — продолжая оценивающе рассматривать, сделал заявление главпаладин. — Гораздо привлекательнее всех этих твоих…
— Наставник! — возмутился принц.
— Всех этих твоих претенденток на руку и сердце, — выкрутился главарь светоностной обители, но улыбка при этом была такая, что сразу стало ясно — речь вообще не про сердце шла, про руку еще может быть, ну и другие составляющие «интимное» счастье органы, но не про сердце точно!
— Красавица, — продолжил паладин, и поинтересовался у принца так, словно меня тут вообще нет: — Сколько ей?
— Семнадцать, — все так же с гордостью ответил Кейран.
Мне уже даже стало интересно – зубы смотреть будут или как?
— Отличный возраст, — похвалил главпаладин, — в меру глупа, воистину прекрасна, идеальна для зачатия.
Серьезно? Днем моего цикла интересоваться будете? Нет? Очень жаль, потому что сегодня никакой день! И будет он никаким ровно полгода, до следующей порции яркорня. Так что для зачатия интимное счастье в моем лице никак не подходит, уж простите.
— Что ж, полагаю, пора поговорить с нашей невестой, — улыбнулся главпаладин.
И я вдруг поняла, что все сказанное ранее… не предназначалось для моих ушей. Какой-то легкий шум во время их разговора присутствовал, я все не могла понять какой, а теперь до меня дошло — магия.
Седовласый паладин тем временем отступил, что-то где-то осыпалось с легким звоном и мне галантно поклонившись, произнесли: